Читать ««Ледокол» для Наполеона (Лживый миф о «превентивной войне»)» онлайн - страница 16

Между тем Л. Беннигсен, оправившись после Фридланда, доложил Александру I, что «если обстоятельства востребуют, армия будет также сражаться, как сражалась она всегда». В русской армии общими были настроения взять реванш за Фридланд. Из России в Восточную Пруссию на подмогу спешили свежие корпуса. То есть русская армия вполне могла продолжать войну. Однако Александр I решил пойти на мир с Наполеоном, поскольку понимал, что ни одно европейское государство не собирается оказать ему содействие в его борьбе с Францией. «Нехотение союзных держав участвовать в войне побудило Императора Александра ограничиться выгодами и славою России и войти в переговоры для сближения с французским правительством».

Наполеон предложил Александру встретиться на середине реки Неман в Тильзите 12 июня 1807 г. Государь согласился, и свидание состоялось 13 июля: между Францией и Россией был подписан не просто мирный договор, но заключён союз.

Таким образом, исторические факты свидетельствуют, что все действия императора Александра I в 1805–1807 гг. были вызваны не пресловутой «завистью» к Наполеону и не «маниакальным желанием» воинской славы, которые ему приписывают, а пониманием особой опасности Наполеона и стоящих за ним сил для христианской Европы и человечества в целом.

Император Александр уже тогда был преисполнен осознанием особой миссии России, которую он выразил гораздо позже, в 1820 г., в письме к княгине С. С. Мещерской: «Мы заняты здесь важнейшей заботой, но и труднейшей также. Дело идёт об изыскании средств против владычества зла, распространяющегося с быстротою при помощи всех тайных сил, которыми владеет сатанинский дух, управляющий ими. Это средство, которое мы ищем, находится, увы, вне наших слабых человеческих сил. Один только Спаситель может доставить это средство Своим Божественным словом. Воззовём же к Нему от всей полноты, от всей глубины наших сердец, да сподобит Он послать Духа Своего Святого на нас и направит нас по угодному Ему пути, который один только может привести нас ко спасению».

По Высочайшей инициативе Святейший Синод в декабре 1806 г. выступил с обращением к пастве. О. Соколов пишет с издёвкой об этом обращении и утверждает, что в нём Наполеон был «предан анафеме и назван Антихристом». В который раз автор являет рудименты советской историографии с её вопиющей безграмотностью. Синод мог предать анафеме только человека, отпавшего от православной Церкви, а Наполеон к ней никогда не принадлежал. Не соответствует также действительности и объявление Наполеона антихристом. Последний будет, как известно из Священного Писания, одно определённое лицо. Поэтому Синод мог назвать Бонапарта только «предтечей Антихриста», но даже этого нет в его обращении: «Неистовый враг мира и благословенной тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою на многие соседственные с нею государства, опустошивший мечом и пламенем их грады и сёлы, дерзает в исступлении злобы своей угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в её пределы… и потрясением православной Грекороссийской Церкви во всей чистоте её и святости…».