Читать ««Князья, бояре и дети боярские»» онлайн - страница 13

Касаясь вопроса о праве вольного отъезда, С.Б. Веселовский считал, что начиная с середины XIV в. боярские переходы были скорее исключением, чем правилом и должны были сопровождаться церемонией формального отказа в присутствии самого князя и нескольких его бояр, по аналогии с процедурами крестьянских переходов. Это мнение было поддержано Х. Рюссом. В упомянутом примере с И. Ботвиньевым ни одна из сторон, однако, не апеллировала к процедуре формального отказа, которая явно не была соблюдена. Судя по межкняжеским договорным грамотам, в XIV в. практика боярского отъезда носила будничный характер. В договоре Дмитрия Донского и Владимира Храброго 1367 г. предусматривалась возможность свободного отъезда бояр от одного князя к другому без отказа: «А который боярин поедет ис кормления от тобе ли ко мне, от мене ли к тобе, а службы не отслужив, тому дати кормление по исправе, а любо служба отслужити ему». Видно, что отъезды бояр происходили даже во время выполнения ими службы, без применения штрафных санкций, хотя подобная практика могла объясняться тесными союзническими отношениями между двумя двоюродными братьями.

Родословные источники дают неоднократные примеры боярских отъездов. Рязанец И. Бунко известен тем, что в 1446 г. пытался предупредить Василия Темного об измене Дмитрия Шемяки и Ивана Можайского и «не ят ему веры, понеже бо тот Бунко за мало преже того отъехал к князю Дмитрею (Шемяке. – М. Б.)». Случай отъезда одного из бояр от самого Василия к Борису Тверскому упоминается в житии Мартемиана Белозерского. Отъезжали от Ивана Ивановича Московского в 1356 г. в Рязань «большие бояре Московстии». Спустя некоторое время, несмотря на то что они уже должны были связать себя гипотетической клятвой верности с новым сюзереном, великий князь «перезва к себе паки дву бояринов своих, иже отъехали были от него на Рязань, Михайло и зять его Василей Васильевич». Примечателен пример рязанцев Сунбуловых. Их предок Семен Федорович Ковыла Вислый выехал из Литвы в Москву. Около 1371 г. он уже оказался на службе у Олега Рязанского. Его сын Семен служил Василию Темному, а внук Яков – Федору Ольговичу Рязанскому.

В летописном известии 1392 г. сохранилось описание взятия Нижнего Новгорода войсками москвичей и хана Тохтамыша. Благодаря вероломству местных бояр городские ворота были открыты. Когда же Борис Нижегородский напомнил им о клятве верности «господие мои и братиа и малая дружина, попомните крестное целование, еже есте целовали ко мне, и не выдайте мене врагом моим», то получил исчерпывающий ответ от В. Румянца, «старейшего» боярина: «Господине, княже, не надейся на нас, уже бо есмы отныне не твои, и несть есмя с тобою, но на тя есмы». Этот пример в историографии часто рассматривается как свидетельство боярского отказа. Стоит отметить не только формальный характер процедуры, но и прямое клятвопреступление нижегородских бояр, которые рассматривали свой долг исключительно с прагматичной точки зрения.