Читать ««Если», 2000 № 01» онлайн - страница 163

«МЫ — МИРНЫЕ ЛЮДИ, но…»

Единственное, в чем «остальной мир» не уступил Западу — вооружение. Первоначально его приобретали для решения местных конфликтов, но перенацелить его всегда было делом простым. Говоря о вооружении, я имею в виду и средства массового поражения, которые в первой половине века стали массовыми и по распространенности. Численно же Запад в 2100-м относится к остальному миру, как 1:7–1:10. Приходится сделать невеселый вывод: первое столетие третьего тысячелетия не очень-то смахивает на эпоху всеобщего мира и братства. И еще менее — всеобщего благоденствия.

Неотвратимо нараставший в глобальном масштабе антиамериканизм (о его происхождении говорено уже предостаточно) достиг своего пика где-то в начале второй четверти двадцать первого века. К тому же к 50-м годам XXI века главенство США в мире сошло на нет — не в последнюю очередь в результате политических и экономических неурядиц в самой стране. Не стоит также забывать о том, что к этому времени окончательно созрело общее представление о христианстве как о религии сытых и благополучных; роль же веры бедных и обиженных стал играть ислам — в особенности после того, как внутри этого вероучения мумины, продолжая исламскую реформацию, одержали верх над вооруженными фанатиками и просто бандитами. Исламское миссионерство на Западе многократно усилилось, и Америка ощутила это раньше остальных.

ЧТО ПОЧЕМ?

Экономический кризис перепроизводства, с одной стороны, и обнищание мирового потребительского рынка — с другой, выдвинул в середине века перед богатым меньшинством множество новых проблем. Одна из них заключалась в том, что наиболее высокооплачиваемыми в этом обществе по-прежнему являлись профессии, не делающие ни малейшего вклада в материальный — да и духовный тоже — потенциал (шоу-бизнес, профессиональный спорт). При возникновении первых же признаков экономической неустойчивости сторонники равенства (ведь идеи социализма, вопреки печальному опыту некоторых реально существовавших его моделей, не умерли, но завоевывали, пусть и не быстро, все больше новых сторонников) не смогли пройти мимо этого противоречия, выпячивая на подобных примерах социальную несправедливость.

КТО ЖЕ В ДОМЕ ХОЗЯИН?

Обстановка на Западе еще более осложнялась тем, что произошло достаточно хорошо просматривавшееся и ранее разделение власти (и ее распределение) между национальными администрациями и транснациональными компаниями. Экономическая география все менее согласовывалась с политической, подобно тому, как политическая лишь в редких случаях считается с физической. Изоляционизм правительств противоречил деятельности компаний, заинтересованных не только в территориальном расширении рынков, но и — чем дальше, тем больше — в повышении его платежеспособности, особенно после уже упомянутого мирового экономического кризиса, подобного американской Великой депрессии, но куда более сильного. Это сделало неизбежными некоторые экономические впрыскивания со стороны транснациональных корпораций в экономику бедных стран — не столько в форме кредитов, сколько — строительства, например, сборочных предприятий для увеличения занятости и платежеспособности населения. Прибыль от работы этих предприятий получали, естественно, компании — а у национальных правительств чем дальше, тем больше возникало стремлений к переделу собственности; еще одна бочка масла, подлитого в огонь.