Читать ««Дух Ямато» в прошлом и настоящем» онлайн - страница 7

Но такое положение длилось недолго. С восстановлением позиций монополий и ускорением научно-технического прогресса в экономике Японии, достигшей к середине 60-х годов уровня высокоразвитых стран Запада, буржуазно-националистические взгляды стали возрождаться с новой силой. Соотношение элементов и само содержание традиционной идеологической формулы «вакон — ёсай» («японский дух — западная техника») начали меняться.

В обстановке резкого ослабления консервативных духовных ценностей традиционного толка правящие круги в своем стремлении укрепить устои существующего политического режима пошли по нескольким направлениям. С одной стороны, был взят курс на повышение значения старых политических и идеологических институтов, воздействие которых на массовое сознание под влиянием послевоенных демократических преобразований значительно ослабло. Это проявилось в гальванизации культа императора и всей системы ритуалов и церемоний, связанных с его почитанием. В школах было восстановлено так называемое «моральное воспитание», введенное еще в довоенные годы на основе императорского рескрипта об образовании. Стала приукрашиваться история императорской Японии, активизировались силы, пытавшиеся оправдать агрессивную политику, проводившуюся в прошлом. Была поднята роль синтоистской религии. Словом, правящие круги предприняли попытку в новых условиях воскресить идеологические феномены, некоторые из которых входили в категорию «японского духа».

Но этот процесс не сводился к простому воспроизведению старого. В изменившихся исторических условиях функции данных феноменов приобрели иную окраску. Если раньше они поднимались до уровня мировоззренческих доктрин, невзирая на их мифологическое происхождение, то теперь эта их роль оказалась приглушенной: после разоблачения истинного содержания концепций, на которые опирался императорский строй, публичного опровержения мифа о божественном происхождение императора, изменения его положения в государственно-политической структуре они не могли претендовать в полной мере на выполнение своих старых функций. За ними закрепилось значение морально-этических представлений и национальны) символов, рассчитанных на воздействие преимущественно i эмоциональной сфере.

С другой стороны, в целях укрепления мировоззренческое основы буржуазной идеологии был взят курс на приспособлена к новой обстановке довоенных социально-политических доктрин претендовавших на научность и «объективность» в освещении общественной структуры Японии и целенаправленно акцентировавших ее «уникальность» и «неповторимость». Таковыми, в частности, стали «теории о японской культуре» («нихон бунка рон»), «теории о японцах» («нихондзин рон») и другие аналогичные «теории». В отличие от концепции мифологического содержания, апеллировавших к богам, эти «теории» опирались на реалии японской жизни и процессы, действительно имевшие место в исторической практике общественных классов. Но их особенность заключалась в том, что они извращали эти процессы, используя их для умозаключений и выводов, выгодных правящим кругам. С возрождением этих теорий создавалось впечатление, что буржуазно-националистическая идеология получила «научную» мировоззренческую базу.