Читать ««Джамп» значит «Прыгай!»» онлайн - страница 120

Ноябрь 23-го. Корсовский. Сегодня я принял ребенка мужского пола. Слово «мужского» было подчеркнуто, но больше ничего: ни веса, ни роста, состояния, длительности беременности, ничего, что могло бы ей помочь.

Лена перевернула страницу. Следующая запись относилась к женщине с больным тазом, и ее симптомы не имели для нее никакого значения. А потом она снова поймала нить.

«Корсовский. Марина дала мне сегодня результаты биологического теста и боюсь, здесь нет сомнения. Если и были, то, полагаю, тест должен развеять последние из них». Ниже были четыре слова на латыни.

Лена тщательно скопировала эту надпись, затем просмотрела книжный шкаф и вытащила нужные тома словаря. Она учила латынь в школе и обучалась на медсестру, так что уже имела смутное представление о том, что это значит. И это ей совсем не понравилось.

Просматривая книги, она вдруг почувствовала внезапный холод и одиночество в этой комнатушке. За занавесом она слышала бормотание жены Глузского и ее матери, но они казались доносящимися из репродуктора.

* * *

Лена подняла воротник плаща и закурила. Затем начала читать последние строчки, чтобы удостовериться в своих подозрениях. И вдруг она увидела страшную быль. Неужели доктор Глузский не ошибся? Шанс был один на тысячу. Эти строчки анализов и резюме вызвали в ней ужас.

Затем она заглянула в комнату, чтобы попрощаться. Мать Иры рассыпалась в любезностях и предложила послушать стихи, которые сейчас учат в школе. У Лены время было на пределе, но она всё же согласилась. И тогда мальчик стал декламировать выученный стишок:

Мой батор не в понятках фуцан,

Когда не в захера завял,

Люду запряг себя ужужить,

И с кайфом пушку заряжал.

Его потаж разгон для бори,

Но что, космач, за аргомот

С трухлявым дневаширить, гопать,

Не атандить не в грёб мента,

Что за падловая ехида

Бацильника сабантуить,

Ему лягушки фабричить,

Сурово хавирить касторку

Хмырить и ваприть втихаря:

Когда ж кардиф цепнёт тебя.

Так ваприл еюкач-салага,

Шустря в дусте на дизелях…

– Простите, что это? – пролепетала Лена. – И откуда.

– А это Пушкина роман в стихах, «Евгений Онегин», – хохотнула мать. – В переложении на блатной язык. Один учитель наш так насобачился нормальную речь на воровскую феню переделывать, что прямо-таки новая литература получается. Намеднись он по Центральному телевидению выступал с чтением поэмы «Слово о полку Игореве» в переделке на воровской язык – вся столица от него в восторге. Дети с удовольствием эти тексты учат. Так что он теперь с благословения нашего губернатора стал Пушкина на феню перекладывать.

– Лучше бы он с Уголовного кодекса начал, – коротко зевнув, сказала Лена и заторопилась на поезд.