Читать ««Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника» онлайн - страница 10

_{Губер (слева) и Мюллер во время совместного отпуска в Бозене, 1942 г.}

_{(фото из личного архива)}

Адольф Эйхман посвятил бывшему шефу в своих мемуарах отдельную главу под названием «Сфинкс — СС-группенфюрер Мюллер», в которой он открыто выражает свое восхищение Мюллером как человеком, карьеристом и начальником.

О его характере Эйхман сообщает немного. Мюллер, описываемый всеми свидетелями как немногословный «специалист по криминалистике», остался даже для своего ближайшего сотрудника загадкой. «Конечно, я знаю кое-что, так, например, то, что он был большим молчуном. У него было что-то от Мольтке, его губы были постоянно сжаты и растягивались лишь в улыбку, свидетельствующую о приятии или язвительном сомнении […] Мюллер жил скромно, был очень осторожным человеком, как начальник очень аккуратен, корректен, доброжелателен. Его слабостью было все регистрировать и раскладывать по папкам. Он был бюрократом». Тесно друживший с Генрихом Мюллером и получивший с его помощью повышение Фридрих Панцингер высказывается о шефе гестапо с большим уважением. Оба знали друг друга еще по работе в баварской полиции, где они вместе посещали учебные курсы. Мюллер устроил своего бывшего однокурсника на освободившуюся вакансию в IV управлении РСХА, поэтому положительная характеристика, данная Панцингером, это дань благодарности Мюллеру и искреннее им восхищение.

Мировоззрение Панцингера, его явный антикоммунистический настрой — типичный образ мышления полицейских служащих 20–30 годов. Даже после войны он не отрекся от национал-социализма, и поэтому не удивительно, что он не касается темы преступлений Мюллера. «Особенностью его характера было поразительное чувство ответственности, не позволявшее ему избегать опасности, особенно в этой войне против большевизма, что и доказало его поведение в последние дни рейха. […] Несмотря на требуемое начальством беспрекословное повиновение, он, используя убедительные аргументы, смог многое предотвратить, о чем общественность так никогда и не узнала. При этом у него хватило мужества сказать своему начальству слова, основанные на принципах человечности и справедливости. Если он не мог добиться приема у руководства, то это не его вина, поскольку его должность в то время была слишком незначительной, и большое внимание уделялось строгому выполнению приказа». Если не принимать во внимание попытку Панцингера оправдать Мюллера, то поражает в его рассказе несоответствие между незначительными полномочиями Мюллера и действительным положением шефа гестапо в иерархии РСХА. Гесс писал в своих мемуарах: «У Мюллера была власть прекратить или приостановить выполнение той или иной акции, в необходимости этого он мог убедить даже рейхсфюрера СС. Он не делал этого, хотя точно знал о последствиях».