Читать ««Врата Блаженства». Любовь Роксоланы» онлайн - страница 62

Оставался вопрос, почему Повелитель сделал это не сразу, почему принес столько горя, не приняв дочь в первый же день?

Уже все разузнавшая Фатима шепотом сообщила:

– Повелитель советовался с улемами, те объяснили, что нет такого закона, чтобы бросать наложницу после рождения ребенка, если султан этого не хочет. Повелитель решил оставить тебя Хасеки.

– А как Мехмед?

– Тоже хорошо, он даже не капризничал все эти дни, словно чувствовал, что вам тяжело. И грудь у кормилицы тоже взял.

Это ли не счастье – дети здоровы, любимый назвал Хасеки…

Оставался вопрос: кто же отравил, ведь она едва не умерла.

Фатима и Зейнаб в один голос советовали не вспоминать, но Хуррем все равно думала. Ответ пришел посреди ночи, вернее, просто приснился. Она увидела… Ибрагима и, не просыпаясь, поняла, что это сделано по его воле. Почему? Не знала сама, просто была убеждена, что это так.

Во дворце снова праздник, конечно, не такой, как при рождении сына, но, почуяв отношение султана к маленькой принцессе, многие поспешили засвидетельствовать свое почтение ей и ее матери. Хуррем принимала поздравления и выслушивала пожелания здоровья, красоты, счастья, богатства своей дочери, лежа за занавеской: чтобы никто не мог заглянуть за нее, по обеим сторонам стояли два дюжих евнуха, а у стены еще…

Но никто заглянуть не пытался, подходили, произносили речи, складывали подарки, кланялись и уходили.

Валиде морщилась:

– К чему было устраивать такой праздник в честь дочери?

– Это моя любимая принцесса. У меня же нет дочерей. Я буду баловать и задаривать маленькую Михримах.

Хуррем счастливо улыбалась.

У одного из евнухов, стоящих на страже подле занавеси, она заметила лишний палец. Стало чуть не по себе, к чему брать шестипалого евнуха? Евнух заметил ее взгляд, смущенно спрятал руку. Хуррем старалась не смотреть в сторону шестипалого евнуха, но невольно возвращалась взглядом к его руке.

Пришел поздравить и Ибрагим. Ему трудно далось такое решение, все же не так просто смотреть в глаза человеку, который выжил случайно…

Неожиданно для себя, когда Ибрагим подошел близко, чтобы произнести слова поздравления (ему как близкому человеку было разрешено сделать это в комнате счастливой матери и даже посмотреть на новорожденную), Хуррем вдруг отчетливо произнесла:

– Я знаю, что это ты.

– Что?

– Ибрагим-паша, не пытайтесь отравить меня, в следующий раз пострадаете сами, а Повелитель все узнает.

Он сделал вид, что не понял, о чем речь, только недоуменно пожал плечами. Их не слышал никто, кроме Гюль, да и та делала вид, что занята разбором многочисленных подарков. Ибрагим постарался сделать непроницаемый вид, но на мгновение, всего на мгновение в темных глазах мелькнул испуг. Этого хватило, чтобы понять, что подозрения верные.

Но что могла поделать Хуррем, как доказать? Никак. Оставалось молчать.

И снова Сулейман нарушил все правила, в том числе толковые. Он так истосковался по своей Хуррем за время ее беременности, так желал ее, что вызвал в спальню, не дождавшись окончания очистительного срока. Валиде, услышав о столь вопиющем нарушении, обиженно поджала губы, с трудом сдержав рвущееся изнутри ругательство: