Читать ««Врата Блаженства». Любовь Роксоланы» онлайн - страница 126

А когда умер Менгли-Гирей и мудрая Нур-Султан потеряла свое влияние в Салачике, тогдашней столице Крымского ханства, отношения с Крымом серьезно испортились. Селим не Баязид, он вовсе не желал сквозь пальцы смотреть на двуличную политику крымчан, требуя беспрекословного подчинения. И хотя Орда уже была разбита, а на московском троне давно сидел не князь Иван, а его сын Василий, вовсе не обладавший ни такой силой, ни такой мудростью, Крым не мог дать отпор Османам.

Став султаншей, Хафса, как ее учила мачеха, занялась не мужем, а больше сыном. Не Селим, а Сулейман был ее надеждой. Селим что-то почувствовал и после смерти своей матери заставил Хафсу принять гарем. Ей пришлось рваться на части между Стамбулом и Манисой, где Сулейман был бейлербеем.

Хафса понимала, что умный и сильный Сулейман все больше мешает воинственному отцу. Да, он единственный наследник и даже замещал отца, когда тот ходил в походы. Но только в Эдирне, в Стамбул Селим своего наследника не допускал…

Хафса была главной женщиной Османов, потому что валиде у Селима не было, но жизнь ее сына Сулеймана постоянно была в опасности. Даже единственный наследник может отправиться к праотцам, если мешает своему отцу. Султан Селим не выказывал никакого недовольства Сулейманом, но Хафса слишком хорошо знала мужа, чтобы не понимать – это временно. Селим не стар, а Сулейман достаточно силен и любим многими, чтобы представлять угрозу для отца.

Она справилась, со всем справилась. И когда поняла, что Селим может родить еще наследников…

Султан умер вдруг, в Чорлу, когда янычары оставались в Стамбуле не слишком довольными оттяжкой похода, на который надеялись… Возражавших не нашлось, тем более, визири не сразу сообщили о смерти султана Селима, давая возможность его сыну прибыть в Стамбул, чтобы принять власть. Хафса могла гордиться. Чем, тем, что стала валиде – первой женщиной империи, или?..

Что еще узнала роксоланка?

Что бы она еще ни узнала, Хуррем опасна, но сначала нужно привлечь ее на свою сторону. Так твердила разумная Самира, но мудрая Хафса в страхе допустила ошибку… Она не могла ждать.

Прошло два дня, наконец Хафса не выдержала:

– Нужно забрать письмо у имама!

– А если не отдаст?

– Отдаст, я сама заберу. Пойдем!

Имам перепугался еще сильней, чем тогда, когда Хуррем письмо отдавала, он лепетал что-то про обещание, про то, что нельзя отдавать…

– Обещание не клятва, вы же не клялись?

Несчастный имам, которому приходилось лавировать между двумя сильными женщинами, обрадовался:

– Не клялся. Только обещал.

– Я освобождаю вас от этого обещания, а с Хуррем Султан поговорю сама. Давайте письмо.

Имам достал лист, подал валиде, рассчитывая, что та станет читать сразу, и он тоже узнает, что же прятала Хасеки от валиде. Но Хафса вовсе не собиралась открывать письмо при нем, сунув в руку имама большой перстень со словами: «На нужды мечети», она удалилась быстрым шагом.