Читать ««Врата Блаженства». Любовь Роксоланы» онлайн - страница 119

Хуррем все поняла: султан не может ничего говорить при людях, наверное, случилось ужасное и им нужно бежать? Она готова, пусть только скажет куда. Хуррем знаком подозвала Бану:

– Покажи Повелителю, где наши комнаты.

Да, это было то, что нужно Сулейману, он спешил оказаться только со своей семьей.

Знаком приказав слугам выйти, Гюль посадила Селима в его колыбельку и поспешила прочь, Мария передала Абдуллу Хуррем и тоже вышла. Дети стояли, молча глядя на мрачного отца.

Когда двери закрылись, Хуррем наконец смогла скинуть покрывало и убрать яшмак. Глаза впились в лицо султана с вопросом: «Что?!». А он почти без сил опустился на диван и привлек к себе Мехмеда и Михримах, показал, чтобы подошла Хуррем. Сулейману невыносимо хотелось обнять саму Хуррем, но сначала дети. Перецеловав всех четверых, он, наконец, обратился к их матери:

– Я все знаю. С янычарами разберусь. В гарем не проникли, но дворец Ибрагима сожгли. Хатидже…

– Она уже немного успокоилась, Повелитель.

– Кто?

– Хатидже.

– Откуда ты знаешь? Где Хатидже?

– Здесь. Она до срока родила сына, но мальчик умер.

– Хатидже здесь?! Как она сюда попала?

– Ей удалось выбраться из дворца, а приплыв сюда, Хатидже Султан уже никуда дальше не поехала.

Он спрашивал о Хатидже, расспрашивал о детях, говорил о бунте и скором возвращении Ибрагима и ни слова о ней самой. Сердце Хуррем сжалось от боли. Неужели она совсем не нужна Сулейману, неужели тем поступком оттолкнула его от себя навсегда? Ведь даже не прикоснулся, не заглянул в глаза…

Но она радовалась хотя бы за детей…

Султан решил пробыть во дворце до следующего дня. Хотелось спросить, не опасно ли это, но как она могла? Молчала…

Вечером Сулейман прислал за Хуррем евнуха Бану. Здесь не было таких условий, как во дворце Стамбула, хотя Повелителю тут же освободили лучшие комнаты, но какой сейчас спрос?

Хуррем шла, гадая, что скажет Сулейман, велит отправляться в ту же Манису вместе с детьми, ждать в Летнем дворце, пока он разберется с мятежниками, или вообще прогонит, поблагодарив за спасение детей и сестры?

Шагнула за дверь, поклонилась:

– Повелитель…

Он сделал знак евнуху удалиться. Когда дверь закрылась, подошел совсем близко, как делал когда-то, поднял ее лицо за подбородок, тихо спросил:

– Ждала?

И словно прорвало плотину, которая столько времени держала, у Хуррем потоком хлынули слезы. Здесь она плакала от отчаяния только первые дни, вернее, ночи, когда стало по-настоящему опасно, о слезах было забыто. Сулейману рассказали о том, как толково распоряжалась во дворце Хуррем, как все организовала, как к ней потянулись остальные женщины, как приехала Хатидже… много рассказали такого, что вызывало восхищение его возлюбленной, но для султана было главным другое: ждала?

Она плакала, орошая слезами рубашку на любимой груди, а он стоял и просто гладил ее золотистые волосы. И не нужно никаких объяснений, никаких слов. Она сумела сберечь детей, она ждала… А он приехал.

Сулейман справился с янычарами быстро, он просто позволил им растерять пыл, выждал, пока чуть остынут, когда ярость уступит место сомнениям, вернулся в Стамбул и приехал во дворец почти без охраны и вызвал к себе зачинщиков. Янычары воины, они оценили уверенность и бесстрашие султана, потому что их было во много раз больше, чем тех, с кем прибыл Повелитель.