Читать ««Белое дело». Генерал Корнилов» онлайн - страница 138

Могли ли согласиться большевики на фактически предложенную им политическую капитуляцию за полшага до победы? Меньшевики и правые эсеры покинули зал заседания съезда (оставшаяся часть правых эсеров перешла к левым эсерам). «Дезертиры! — кричали им вслед.— Ступайте к Корнилову!»

Уходящие, по-видимому, считали, что нанесут удар по большевикам, однако в большей мере они нанесли удар по тому предложению Мартова, которое могло стать конструктивной основой для переговоров. Большевикам фактически уже не с кем было его обсуждать. Слово взял Л. Троцкий. «И теперь нам предлагают,— говорил он,— откажитесь от своей победы, заключите соглашение. С кем? Я спрашиваю: с кем мы должны заключить соглашение? С теми жалкими кучками, которые ушли отсюда?.. Нет, тут соглашение не годится! Тем, кто отсюда ушел, как и тем, кто выступает с подобными предложениями, мы должны сказать: вы — жалкие единицы, вы — банкроты, ваша роль сыграна, отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории!» Троцкий предложил резолюцию с резким обвинением соглашателей как политиков, чья деятельность привела их к полному разрыву с Советами.

«Тогда мы уходим!» — с места кричит Мартов. (Оп останется в Советской России до 1921 г., а затем, больной туберкулезом, уедет за границу и умрет в Берлине в 1923 г.)

Левый эсер Камков выступает с возражением против такой резкой резолюции: дверь для «умеренной демократии» не должна быть закрытой.

И большевики снова идут навстречу. Поднявшись на трибуну, А. Луначарский спрашивает: «Разве мы, большевики, сделали какой-либо шаг, отметающий другие группы? Разве не приняли мы единогласно предложение Мартова? Нам ответили на это обвинениями и угрозами». Большевистская фракция не настаивает на голосовании резолюции: двери для тех партий, которые готовы идти с народом, все еще остаются открытыми. После двух часов ночи объявляется перерыв.

Когда съезд возобновился, пришло сообщение: Зимний дворец взят восставшими, Временное правительство, за исключением Керенского, арестовано. Теперь вся ситуация изменилась коренным образом: единственной властью в стране стал съезд. А что с Временным правительством? Революция не мстила и не проявляла жестокости. Арест министров продиктован был логикой еще не полностью завершенной борьбы: глава правительства Керенский бежал на фронт для того, чтобы повести карательные части на столицу. Министров-капиталистов предположено отдать под суд за «несомненную связь с Корниловым», а пока они под охраной революционных солдат направлены в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Доктор И. Манухин — врач, прикомандированный к Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства н пользовавший арестованных царских министров,— оставил интересные воспоминания о положении своих послеоктябрьских подопечных. «Солдаты охраны,— писал он,— ненавистью к ним не пылали, пищевой режим новая власть допускала сносный, встречи с родственниками были чаще и свободней». Постепенно многие из арестованных были переведены в больницу тюрьмы «Кресты», в частную лечебпицу Герзони, откуда и вовсе освобождены «под залог». Судьба их сложилась по-разному. Некоторые позднее эмигрировали, другие (например, С. Са-лазкин, С. Ольденбург, II. Маляитович, А. Зарудный, Н. Кишкин и др.) остались в Советской России, в большинстве своем трудились до сталинских репрессий.