Читать «Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам» онлайн - страница 235

Как известно, в 1925–1926 гг. Крупская сама читала курс основ политпросветработы в Академии коммунистического воспитания в Москве. Тогда же она внедряет и направляет работу радио, сама выступает в эфире и ведет большую пропагандистскую деятельность. В сфере ее интересов также — избы-читальни и библиотеки, получающие только дозволенную литературу. Одно время Крупская даже редактировала созданный ею (один из многих!) журнал «Красный библиотекарь». Ее неиссякаемой энергии хватало на все и вся. Недаром бессменный директор Института красной профессуры М.Н. Покровский восхищался талантами своей вдохновительницы: «Прежде всего не все знают и ценят как следует, что Надежда Константиновна была педагогом-теоретиком задолго до революции, что в ее лице мы имеем первого педагогического «спеца» нашей партии…На самом деле, то, что очень многим обывателям казалось «революционным увлечением», было лишь попытками воплотить в жизнь старые, давно сложившиеся и глубоко продуманные идеи Надежды Константиновны, которые она выказывала по частям иногда в изданиях еще 1910–1911 годов»; и добавлял: «…по отношению к марксистской педагогике она является единственным основателем…».

Какой она осталась в памяти поколений? — седая голубка-воркунья с расплывшимся телом, с одышкой и слюной, стекающей изо рта. О, нет! Она — столп, кариатида советской педагогики; мы все, вышедшие из Страны Советов, влипли в длительность ее педагогической системы; и это удивительное, 70-летнее памятование ее научных канонов длится до сих пор!

«Задолго до революции Н. К. Крупская начала разрабатывать научно-теоретические основы, связанные с созданием новой системы народного образования и воспитания нового человека, человека-борца, строителя еще невиданного в истории человеческого общества…»; и эти сухие строки Л. Кунецкой и К. Маштаковой («Крупская». М., 1985, с. 331) на удивление правдивы. Только разгадать смысл, заложенный в эти строки, удается далеко не каждому…

* * *

— Я сделал одну ошибку, — я уничтожил некоторые из важнейших документов, относящихся к Надежде Крупской и ее деятельности. Конечно же, по заданию своего начальства.

Голос человека, повернутого ко мне спиной, прерывается; человек явно взволнован. Я не вижу его лица, не вижу каков он, но его глаза кажутся мне ярко-синими, чуть задумчивыми, омытыми влагой. Мы беседуем не в первый раз, но сейчас я знаю: человек выговорился, вот-вот он встанет, уйдет не обернувшись, и больше мы никогда не увидимся. Оттого я спешу, сбиваюсь, наполняя себя последними крупицами знаний.