Читать «WOWилонская Башня-2. Новый Вавилон» онлайн - страница 155

— Если Шамбала находится на Алтае, что же вы делаете в Амазонии, уважаемый?! — не сдавался Вбокданов, основательно задетый грубостью Гуру за живое.

— Шамбала — она вроде плавающего острова, о котором Персей еще в Лондоне распинался, после своей первой своей поездки в Бразилию, когда его тамошние снобы заплевали за такие слова, — тут же нашелся Гуру. — Только плавает тот волшебный остров не по воде, а в облаках, наподобие германского Цеппелина. Бывает — причаливает, понятно, к земле, чтобы пополнить запасы провианта на борту. Бросит якорь на Памире — становится Асгарти, как там ее величают. Бросит на Тибете — становится Шамбалой. А у нас, на Алтае, его знают под именем Беловодочье. Стоит посреди того чудесного острова стольный град Кипеж, терема в нем деревянные, резные, купола из червонного золота отлиты. Прозвали Кипеж Кипежем, поскольку, не успеет Беловодочье замаячить над горными пиками, как на земле поднимается сильнейший кипеж. Народ все кидает, и, кто в чем был, даже в портках или вообще голышом, айда на реку с посудой, у кого какая есть под рукой, самогонку впрок черпать… Ты чего лыбишься, Шурик?! — напустился Гуру на Вбокданова. — Думаешь, вру?! Как бы не так, вот тебе буй! Так, слово в слово, в сказаниях говорится, которые мы с товарищем Торчем собрали по ходу этнографических экспедиций на Алтай. Раньше на Руси Беловодочье звали Ирием, то бишь, Раем, в старину оно, случалось, причаливало не только на Алтае, но и гораздо западнее, вплоть до бассейна Днепра. Что ты ржешь, дурилка картонная, я правду говорю! Взять хотя бы хохлов, у них слово Ирий до сих пор в ходу, хотя никто толком не помнит уже, что оно означает и, главное, как туда попасть. Одна поговорка осталась, птахы полэтилы у Вырий. Это потому, что раньше думали, перелетные птицы туда на зиму улетают. Не веришь, спроси у Извозюка, он с Херсонщины, подтвердит. Эй, товарищ Извозюк, Вася, можно тебя?!

Окинув помутившимся взглядом кают-компанию, Гуру убедился, что Извозюк его не услышит, он куда-то вышел. Сварс тоже исчез. Я подумал, уже не отправились ли эти двое навестить несчастного Триглистера. От этой мысли мне стало нехорошо. Гуру, должно быть, пришло на ум аналогичное подозрение, поскольку он сник и умолк. Прошептал про себя какую-то фразу, подозреваю, ругательство, и решительно потянулся к бутылке. Вовремя, надо сказать, Шпырев как раз собрался произнести новый тост. Встал, вскинул руку, призывая всех к тишине.

— За нашего дорогого товарища из Лондона, — провозгласил Ян Оттович, застав меня врасплох. Признаться, я так и сел при этих словах.

— Который, — продолжал начальник экспедиции, держа стакан, как микрофон, — решительно порвал со своим буржуйским окружением, сжег за собою мосты и упал прямиком в наши крепкие пролетарские объятия! Причем, еще до того, как мы, большевики, сделали Октябрьскую революцию, чего он, ясное дело, никак предвидеть не мог! Дай-ка, я тебе обниму за это, лысая твоя башка!