Читать «V-Wars. Вампирские войны (сборник )» онлайн - страница 247

В нескольких футах от них кричит женщина, – то ли из-за того, что Муни напала на мужчину, то ли потому, что женщина приземлилась почти на вершину раскидистого кактуса, у которого лиловые колючки длиной в два дюйма. Они глубоко впились ей в бок от плеча до бедра, и каждый раз, как женщина пытается от них освободиться, колючки вонзаются глубже в тело. Муни раздражают ее громкие вопли, но это ее первая проба человеческой крови… – и она наслаждается остротой ощущений.

Кровь мужчины наполняет рот, покрывает язык, словно все самое изысканное, что она в жизни пробовала, сливается в фантастический вкус. Он непривычен, потому что она пробует человеческую кровь впервые, или потому, что до сего момента, несмотря на то, что она питалась кровью животных, она сама и ее будущий ребенок голодали. Она чувствовала вкус этого человека: пережаренные бобы и свиное рагу, кукурузные лепешки, фаршированный перец, домашний шоколадный соус, зажигательная сальса – все, что он всегда любил.

Больше ему этого не попробовать никогда.

Муни справляется с едой всего за несколько секунд. Она легко опускает недвижное тело на землю, изучает его спокойное восковое лицо, похожее на яркую луну над ее головой. У него вялый рот, и полуприкрытыми глазами он смотрит в небо. Видит ли он теперь то, о чем она не подозревает? Может, и она узнает, когда придет ее время. Она наклоняется, прикрывает его глаза, чтобы он не смотрел на нее. У нее возникает слабое чувство вины, как у тех, кто ощущает сожаление, когда видят мягкий взгляд коровы, но вечером ужинает говяжьей тушенкой. Для нее расстояние между ними гораздо меньше. Она вытирает рот тыльной стороной руки, но кожа остается чистой, на ней нет предательских кровавых пятен, и, конечно, ничего похожего на запекшуюся кровь, что всегда показывают по телевизору или во всех вампирских историях. Хорошо. Она ненавидит стереотипы.

Крики женщины стихли до жалобных всхлипов, перемежающихся с писклявыми хрипами каждый раз, когда она пытается пошевелиться. Муни подходит поближе, оглядывает ее, видит, как глубоко колючие иглы кактуса впились в тело.

Женщина закрыла глаза, словно не может вынести больше, чем видела, или думает, что наступил ее смертный час и боится смотреть смерти в лицо. В обоих случаях она ошибается. Муни насытилась, и у нее нет желания и нужды причинять вред этой эмоциональной мексиканке, которая почти девчонка, такого же возраста, как Муни. Муни обходит ее, осматривая измятые кактусовые листья, но не видит возможности освободить женщину, не проколов собственной кожи в сотне мест.

– Мне очень жаль, – говорит она наконец. – Но я ничем помочь не могу. Если бы у меня были перчатки…

Она не заканчивает предложение, потому что женщина ее явно не понимает, и звук голоса только приводит ее в панику. Даже если бы она понимала по-английски, то никогда бы не поверила, что ее жизнь не закончится так же, как и у ее мертвого приятеля. Спасать ее из ловушки огромного кактуса неразумно, только причинишь боль, от которой она сойдет с ума, и что тогда? Она побежит в пустыню и все равно погибнет.