Читать «Tom 5. Вчерашние заботы» онлайн - страница 14

В санбате, как потом стало известно, собиралось совещание командного состава. Мы об этом не знали, но нас предупредили, чтобы были внимательными к каждому шороху, не курить и никаких звуков. Нести службу, отменно строго соблюдая устав караульной службы. Всегда у нас был начальником караула старшина или младший политрук. В эту ночь начальником караула был назначен батальонный комиссар, разводящими — командиры взводов. Были сделаны вокруг санбата две линии часовых в секрете, а посреди них двигался караул. Меня поставили на дороге, шедшей с передовой линии. Причем я один на уровне второй линии, это расстояние было метров 250–300 от палатки, где проводилось совещание комсостава. Моросил дождь, на дороге была слякоть (мокрая дорога). Вдруг вижу: приподнимается занавес дверей в палатке, где проходит совещание, мне с поста было видно расположение участников совещания вокруг стола. В это время раздается окрик: «Часовой!» Я сразу тихо начал подходить к месту окрика. Идти приходилось осторожно, чтобы не были слышны шаги. Пока я дошел и потребовал пропуск, он ответил. Это был начальник караула батальонный комиссар. За все время он три раза окрикивал: «Часовой!»

Узнав меня, он спросил: «Ты Михайлов?» Я ответил: «Да». Он спросил: «Почему не отвечал на мой окрик?» Я сказал: «Зададите вопросы, а я отвечу, когда произойдет смена караула». Мои действия как часового ему не понравились. Меня сменил другой часовой, а меня взяли под стражу. Наутро было собрано собрание, для разбора моего дела. На собрании присутствовал полковой комиссар и начальник санбата. Батальонный комиссар доложил, что я, якобы, заснул на посту, нарушил устав караульной службы, поэтому меня надо квалифицировать как изменника Родины. Предложил снять с комсорга, а дело на меня передать ревтрибуналу. О снятии с комсорга без всяких заминок вопрос был решен, как предполагалось. А когда решался вопрос передать дело ревтрибуналу, здесь было большое разногласие. Когда заслушали мое объяснение, большинство, особенно девчата, запротестовало выдвинутое обвинение против меня. Ставился вопрос трижды на голосование. Комиссар добивался своего — передать дело трибуналу. После чего выступил полковой комиссар, он сказал: «Я не верю, что Михайлов спал, но я не могу и не верить батальонному комиссару». Предложил дело ревтрибуналу не передавать, а направить меня в штрафной батальон. За это подняли большинство рук. Не успели опустить руки, в это время вошел в палатку Соколов. Комиссар доложил ему, что мы разбираем преступление Михайлова. Он спросил: «Какое преступление?» Комиссар ответил: «Сон на посту». Соколов на миг призадумался, а потом потребовал, чтобы я встал. Посмотрел на меня и спросил: «Ты спал на посту?» Я ответил: «Нет». Он заставил меня повторить мое объяснение, как все было. Я рассказал так, как рассказывал на собрании, упомянул и про занавес, прикрывающий палатку, где шло совещание. Батальонный комиссар не выдержал и крикнул: «Спал, спал». Соколов спросил комиссара: «Сколько раз вы окрикивали часового?» Тот ответил: «Три раза.» Спросил и на каком расстоянии был пост от палатки. Комиссар ответил: «До 300 метров». Последний вопрос Соколова к комиссару: «Вы слыхали, как подходил часовой к вам?» Он ответил: «Нет». После этого вопроса Соколов в сторону комиссара кинул реплику: «Комиссар, кто преступник — он или Вы? Вы — преступник. Вы знали, что в эту ночь вражеская разведка перешла линию фронта в тыл наших частей? Их задачей было напасть на след нашего совещания. Кто вам дал право в ночное время окрикивать часового? Но об этом мы будем с вами еще говорить». Он опроверг выдвинутое обвинение. Одобрил мои действия, как часового и от лица службы вынес мне благодарность. Соколов рассказал про все встречи со мной при охране санбата и сказал: «Михайлов, где ты ни будешь после войны, найди меня, я заберу тебя на границу, ибо именно так несут службу по охране границ».