Читать «К источнику исцелений» онлайн - страница 36
Федор Дмитриевич Крюков
Пришли солдаты и городовые, очистили церковь от богомольцев и стали перед входом в две шеренги. Кто-то ожидался. Толпа надвигалась и протиснула Егора с отцом к деревянной решетке, в тень, падавшую от церкви. В тени было прохладнее и дышалось легче. Небольшой человек с белокурой, взъерошенной бородкой и с острым лицом, оказавшийся рядом с Егором, говорил учительным тоном, ни к кому не обращаясь:
— Вот. Он его прославил, Господь… Сколько миру!.. Угодны Господу были дела его, а он о мирском не хлопотал… Он прославил, чтобы мы понимали… да. А мы все о мирском. Все норовим, чтобы побольше… Об мирском не хлопочи! Бог знает, чего кому надо. А ты отдавай всегда хоть малейшую, — он показал на палец, — частичку Богу. Много свечей не косо, а понеси одну, маленькую, а что лишнее — дай бедному, нищему, просящему. И Бог тебе воздаст… Ты и знать не будешь как, а он тебе даст: и в воде, и в припеке будет у тебя прибавка… Главное — в чистоте сердца… Богатый — он много несет, а как ишшо это Господь примет — мы не знаем… да. Тоже и начальство: брюхаты больно стали… Господь доберется и до них!
Он снял картуз, поскреб взъерошенную голову и, оглянувшись вокруг себя, присел на ступеньку входа.
— Я говорю по слову Божию… Другие прочие от чрева своего, а я по слову Божию говорю… — сказал он.
— Ну, ты!.. Пошел отсюда! — крикнул на него стоявший рядом солдат.
— А я тебе что? — вызывающим тоном, вполуоборот глядя назад, сказал взъерошенный оратор.
Солдат сердито покосился на его взъерошенную фигуру.
— Тебя, брат, поставили, ты и стой на своем месте, — продолжала эта фигура. — А я не боюсь никого… не-е-т! Я Господа моего…
Он сделал движение по лбу правой рукой, некое подобие креста.
— Одного Господа! — произнес решительно он и, тряхнув головой, стал совсем похож на ерша.
— Разговорился тут… Рассказчик! — иронически и злобно сказал солдат.
— Я, брат, не побоюсь! Я сам знаю свое место. А тебя поставили, ты и стой… С места даже тронуться не моги! — не без иронии прибавил оратор, продолжая сидеть на ступеньке.
— Горячих захотел? — сказал солдат угрожающим тоном.
— Я знаю Господа моего…
И опять взъерошенный человечек сделал десницей жест по лбу, и во всей фигуре его была видна непреклонная решимость упереться на месте. Солдат сначала посмотрел на него с грозным недоумением, потом надвинулся. Послышались звуки возни. Толпа заколыхалась. Опять Егора с отцом приперли к решетке, сдавили, потом вытеснили из тени на солнцепек. У Егора скоро закружилась голова, и он упал.
Очнулся он уже за монастырем, в каком-то чулане с земляным полом; рядом, вероятно, была конюшня, потому что оттуда доносились фырканье и топот лошадей, и пахло конским навозом. На концах широкой лавки, на которой лежал Егор, сидели отец и Алексей.
— Пить, — сказал Егор и не узнал своего голоса.
У отца был растерянный вид. Озабоченность была и на лице Алексея.
— Мой совет: опять к святому источнику… — говорил Алексей вполголоса. — Авось Господь оглянется.
Отец вздохнул, потом заплакал. О чем он заплакал? Поколебалась ли вера его, которую он бережно лелеял в душе? «Просите, и дастся вам!..» Он ли не просил?.. Он верил в эти ободряющие слова и просил, просил всегда страстно, горячо, со слезами, неотступно просил милости… У него уже умирали дети… Егор оставался последний… И было что-то непонятное и страшное в мысли о полном бессилии перед таинственными, непонятными предначертаниями…