Читать «Эмансипированные женщины» онлайн - страница 78
Болеслав Прус
— Говорите яснее, пан Згерский…
— Не покажется ли это вам неделикатным?
— В деловых интересах хороший тон не требуется.
— Вы меня потрясаете! — воскликнул Згерский, целуя ей руки. — Итак, я могу говорить без околичностей, так сказать, предъявить вам категорическое условие?
— Прошу.
— Отлично. Я не буду касаться вопроса о пане Казимеже… Правда, юноша он способный и симпатичный, но может существенным образом повлиять на ваше будущее.
— Что это значит?
— Это значит, что о пане Казимеже, кажется, слыхал уже кое-что пан Мельницкий и… похоже на то, что задумался… Надо полагать, поведение пана Казимежа может поколебать и пана Сольского… Вы меня поняли, сударыня?
— Нет, сударь.
— Тогда я буду еще точней, — ответил, несколько обидевшись, Згерский.
— Я целый час жду этого.
— Вот и чудесно! — улыбнулся Згерский. — Итак, я ссужу вас четырьмя тысячами до июля, если хотите, даже до декабря, если…
— Вы опять колеблетесь?
— Нет. Если я получу от вас записочку с уведомлением, что вы приняли предложение пана Мельницкого или пан Сольский сделал предложение панне Элене.
Пани Ляттер сжала руки.
— Вы очень уверены в моем добром отношении к вам! — сказала она с улыбкой.
— Но ведь я только друзьям могу оказывать подобные услуги.
— Вы требуете, чтобы я доверяла вам семейные тайны?
— Я доверяю вам половину своего состояния.
Пани Ляттер протянула руку, которую Згерский снова поцеловал, и сказала со смехом:
— Странный вы человек, а впрочем, я вам прощаю… Итак, каков же итог нашего разговора?
— Два итога, — сказал Згерский. — Я оставляю за вами пять тысяч до середины июля и… могу одолжить вам еще четыре тысячи, но…
— Но?
— Но только как будущей пани Мельницкой или как будущей теще пана Сольского.
— Какую же роль вы хотите сыграть по отношению ко мне? — воскликнула в негодовании пани Ляттер. — Я полагала, мы будем говорить о том, что ваши деньги в надежных руках, о процентах, а вовсе не о браках, меж тем вы упорно возвращаетесь к этой теме.
«Она очень самоуверенна», — подумал Згерский. И с сочувственным и в то же время смущенным видом ответил:
— Сударыня!.. я не смею сказать: дорогой друг мой! Какую роль я хочу сыграть по отношению к вам?.. Это большая смелость с моей стороны, но я скажу вам какую. Я хочу сыграть роль друга, который выводит узника из его темницы, хотя тот упирается и сердится… Сударыня, — прибавил он, целуя пани Ляттер руки, — не думайте обо мне худо. Вы переживаете сейчас важную эпоху в своей жизни, вы колеблетесь, а посоветоваться вам не с кем. Так вот, я буду вашим советчиком, мало того, исполнителем вашей воли, и я уверен, что пройдет полгода, и вы скажете мне спасибо. Впрочем, что говорить о благодарности!.. — вздохнул он.
Воцарилось молчание, потом хозяйка заговорила с гостем о делах безразличных, но разговор обрывался. Пани Ляттер сердилась. Згерский чувствовал, что наговорил лишнего и засиделся.
Он простился и вышел недовольный собой. У него была страсть удивлять всех своей искушенностью и необычайной осведомленностью, и сегодня он хотел изумить пани Ляттер и вырвать у нее семейные тайны. Однако ничего из этого не вышло. Она молчала, как каменная, и, вместо того чтобы изумляться, упорно возвращалась к вопросу о деньгах и процентах, а он сердился, потому что предпочитал слыть не мелким ростовщиком, а демоном лукавства.