Читать «Эмансипированные женщины» онлайн - страница 553

— Конечно, было бы лучше всего, если бы Мадзя вышла замуж, — ответила мать Аполлония, — но об этом вы уж сами с ней поговорите.

Послали за Мадзей. Она появилась через несколько минут, исхудавшая, в черном платье и белом чепце.

Увидев ее, Дембицкий решил молчать; но майор не растерялся.

— Ну и вид у тебя, милочка! — сказал он. — Прямо огородное пугало. Но не в этом дело. Пан Сольский, — слушай внимательно! — внук моего генерала, просит твоей руки. Мы все согласны.

Мадзя покраснела, потом побледнела. Минуту она помолчала, а затем, прижав руку к сердцу, тихо произнесла:

— Я не пойду замуж.

— Да ты подумай, — перебил ее майор, — ведь твоей руки сам Сольский просит. Внук моего гене…

— Я не могу выйти замуж.

— Проклятие!.. — вскричал майор, свирепо глядя на мать Аполлонию. — Почему ты не можешь выйти замуж?

Мадзя молчала.

— Вижу, — побагровел старик, — девчонку здесь не только свободы лишили, но и язык велят ей держать на привязи. Не откажите в любезности, сударыня, — обратился он к монахине, — сотворите чудо: пусть она объяснит нам, что заставило ее принять такое решение.

— Дитя мое, — сказала мать Аполлония, — объясни же, почему ты не хочешь выйти замуж.

Мадзя посмотрела на мать Аполлонию умоляющим взглядом, но старушка опустила глаза.

— Я непременно должна это сделать? — спросила Мадзя.

— Да.

— Я не могу выйти замуж… — начала Мадзя дрожащим и беззвучным голосом, — я не могу выйти замуж, потому что…

— Ну, почему же? — спросил майор.

— Потому что я принадлежала другому, — закончила Мадзя.

Дембицкий начал искать свою шляпу, доктор устремил на дочь печальный взор, мать Аполлония не поднимала глаз. Только майор не потерял присутствия духа.

— Что это значит: принадлежала другому? Скажи, теперь уж таиться нечего.

— Один знакомый… — заплакала Мадзя, — один знакомый целовал меня!..

Она закрыла лицо руками и отвернулась от своих судей.

— Сколько раз это было? — спросила мать Аполлония.

— Один раз, но… очень долго…

— Как долго?

— Минут пять… а может, десять…

— Не может этого быть, — пробормотал Дембицкий. — Столько времени не дышать…

— Эх, и глупенькая же ты, девочка! — вздохнул майор. — Чтобы у пана Сольского был еще один повод ревновать тебя, дай-ка я…

Он обнял Мадзю и поцеловал в обе щечки, мокрые от слез.

— Теперь беги на площадь, — сказал он, — и вели трубить, что я целовал тебя. Дитя мое, да если бы на небе стали записывать, сколько раз мы целуем красивых девушек, нам бы никогда не видеть солнца… Такие тучи собрались бы из этих записей.

— Можешь идти, Мадзя, — сказала мать Аполлония.

Мадзя исчезла за дверью.

— Что ж, сударыня, — снова заговорил майор, — девочку вы отправили, а мы так ничего и не знаем…

— Я уважаю вашу старость, — начала монахиня, — но…

— Во-первых, нечего уважать мою старость, еще неизвестно, кто из нас старше. Во-вторых…

— А во-вторых, — решительно перебила его мать Аполлония, — только один из нас может остаться в комнате: вы или я!

Майор остолбенел, однако тут же нашелся.

— Ну, не говорил ли я вам, — обратился он к Дембицкому, — что стоит мне только рот раскрыть при бабах, как они тотчас выпроваживают меня за дверь?