Читать «Эмансипированные женщины» онлайн - страница 148

Однако через минуту ее снова кто-то спросил:

— У вас был билет до Малкини?

— Да.

— Почему же вы не сошли?

— Да ведь мы только что выехали из Варшавы! — воскликнула она с изумлением.

В вагоне засмеялись. Пришел один кондуктор, затем другой, они стали совещаться. В конце концов они попросили пани Ляттер доплатить тридцать копеек и высадиться в Чижеве.

Она снова впала в летаргию, и снова ее разбудили. Кто-то взял ее за руку и вывел из вагона, кто-то подал саквояж, кажется, тот самый человек, который ехал с семьей в Гродно. Затем захлопнулись двери, раздались звонки и свистки, и — поезд медленно отошел от станции. Пани Ляттер осталась среди ночи одна на перроне. При свете фонаря она увидела под стеной скамью и села, не думая о том, где она и что с нею творится.

Уже рассвело, когда озябшая пани Ляттер очнулась. Перед нею стоял какой-то еврей и толковал, что у него подвода, спрашивал, куда ей надо ехать. Пани Ляттер почудилось, что это переодетый Фишман, она вскочила со скамьи и, сжав кулаки, закричала:

— Что вы меня преследуете? Я не хочу, я подписала!..

Возница рассердился и повысил голос. К счастью, вмешался какой-то станционный служащий и, услышав, что пани Ляттер хочет ехать к Мельницкому, сказал:

— Ну, и крюк же вы сделали! Из Малкини гораздо ближе. Впрочем, здесь мужик оттуда, он вас довезет.

На перрон привели крестьянина, который за десять злотых согласился отвезти пани Ляттер к самому Бугу — к парому.

— А на паром сядете, — толковал крестьянин, — вот вы и у пана Мельницкого; усадьба-то на том берегу у самой воды.

— Вы, может, знаете пана Мельницкого? — спросила пани Ляттер.

— Как не знать, знаю! Пока не было своей земли, ходил на заработки и к пану Мельницкому. Шляхтич он ничего, только горяч. Ему дать в морду мужику все едино, что чарку водки выпить. Известно, порох, но справедлив.

— Ну так едем! — сказала пани Ляттер, чувствуя, что ею овладевает безумное желание поскорее увидеть Мельницкого.

«Если бы он теперь умер, я бы покончила с собой или сошла с ума…»

Скорее, скорей туда, там покой, здоровье, быть может, сама жизнь!

Крестьянин флегматически свернул мешок с овсом и запряг лошадей. Сидеть на телеге было неудобно, трясло, снопок соломы выскальзывал из-под пани Ляттер, но она не обращала на это внимания. Держась за телегу, она глазами следила мглу, из которой должен был выплыть дом Мельницкого — и спасение.

Скорее! Скорей!

В Мельницком для пани Ляттер сосредоточилась теперь вся жизнь. Разве это не он сказал: «Бросайте с каникул пансион… дочку отдадим замуж, а сын возьмется за работу». Разве не он объявил о своей готовности вести дело о разводе, если она согласится выйти за него замуж?.. И разве не он говорил: «Помните, сударыня, что у вас есть свой дом. Вы обидели бы старика, если бы не полагались на меня, как на каменную гору…» Или последние его слова: «Я могу поклясться, что исполню все, о чем говорил вам, и, видит бог, не изменю своему слову!»

Итак, она не бесприютная странница, не сирота, у нее есть человек, на которого она может положиться… Этот дом и этот человек — вон-вон там, недалеко отсюда! Через час, а может, и раньше она войдет в его дом, станет перед своим единственным верным, единственным честным другом и скажет ему: