Читать «Эмансипированные женщины» онлайн - страница 145

Чем больше лиц она узнавала, тем больший страх обнимал ее. Ей казалось, что в зал вот-вот войдет еврей Фишман, от которого так нехорошо пахло, и начнет рассказывать всем, что пан Казимеж Норский выставляет векселя под поручительство своей матери, пани Ляттер.

Стены и пол качались все стремительней, и пани Ляттер снова ощутила непреодолимое желание бежать. Бежать, бежать, подальше от этих мест и этих людей! Уехать, поскорее уехать, потому что само движение, стух колес, смена видов успокаивали ее истерзанную душу.

Она выбежала из зала в коридор и, встретив дежурного, спросила, когда отходит поезд.

— В девять часов двадцать минут, — ответил дежурный.

— Почему так поздно? — воскликнула пани Ляттер и пошла в глубь коридора, чувствуя, что сейчас бросится к дежурному и со слезами станет снова спрашивать, почему же так поздно отходит поезд.

«Два часа ждать! — думала она в отчаянии. — Да я умру здесь!»

Но тут взгляд ее безотчетно упал на большое объявление на стене, с надписью: «Петербургская железная дорога».

Пани Ляттер очнулась.

«Петербургская дорога, — сказала она про себя. — Малкиня, Чижев… Но ведь там живет Мельницкий! Зачем я сюда приехала? Надо ехать туда, к нему! Там мое спасение, здоровье, покой, у этого единственного человека, которому я могу довериться…»

И с фонографической точностью ей вспомнились слова старого шляхтича:

«Плюньте на пансион! Не захотите быть моей женой, можете стать хозяйкой и смотреть за домом, который требует женских рук. Я могу поклясться в том, что исполню все, о чем говорил вам, и, видит бог, не изменю своему слову».

К пани Ляттер вернулась энергия. Она велела швейцару вынести саквояж и кликнуть извозчика. Через две минуты она ехала на Петербургский вокзал.

— Сумасшедшая, что ли? — сказал швейцар носильщику.

— А может, не здешняя… Верно, что-нибудь забыла, — ответил носильщик.

Около восьми часов пани Ляттер была уже на Праге; на вокзале она спросила носильщика, когда отходит поезд.

— В четверть двенадцатого.

Дрожь пробежала у нее по телу.

— Три часа ждать, — прошептала она.

Она подумала о Мельницком и вспомнила, что захватила с собой его вино. Она направилась в зал третьего класса и, спрятавшись в углу, выпила рюмку.

— Даже не знаю, которая это уже сегодня, — сказала она, почувствовав, однако, прилив бодрости.

Ее мучила потребность двигаться, хотелось идти куда-нибудь или ехать, только бы не стоять на месте; весь остаток жизни она отдала бы за то, чтобы быть уже в доме Мельницкого. Этот человек был для нее как медный змий Моисея, чей взгляд должен был исцелить ее.

Оставив саквояж на хранение, пани Ляттер вышла на вокзальную площадь и направилась к мосту, в сторону Варшавы, где уже зажглись огни. Она смотрела на Вислу, на дом, в котором был ее пансион, и вспоминала октябрьский вечер, когда из окна кабинета она глядела на Прагу. Солнце заходило тогда и обливало землю желтым светом, на фоне которого виден был дым удаляющегося локомотива. Она думала тогда, что желтый свет безобразен и безобразен этот удаляющийся локомотив, который напоминает о том, что все в этом мире проходит, даже успех.