Читать «SACRE BLEU. Комедия д’искусства» онлайн - страница 41

— Должно быть, великий мыслитель, этот вот, — сказал он. — Я за ним уже час наблюдаю на могиле Фуко.

Люсьен не понял.

— Это не мне, — ответил он. — Это мадам Жакоб.

— Да неважно. — Старик распрямился и встал. — На вкус они как грязь. Без масла и чеснока — все равно что грязь жуешь. Но есть один секрет: ешь улиток только с могил великих мыслителей. Фуко вот был блестящий человек. Вычислил, как измерять скорость света. И всего два года назад умер. Наверняка душа его еще сочится из могилы, а эта улитка ее поедает. Если же мы съедим эту улитку, и нам достанется его ума, разве нет?

Люсьен этого не знал, но старик явно ожидал ответа.

— А да? — предположил мальчик.

— Верный ответ, молодой человек. Как тебя зовут?

— Люсьен Лессар, месье.

— Тоже верно. А я — профессор Гастон Бастард. Можешь звать меня Ле-Профессёр. Работал учителем, теперь на пенсии. Ее мне дало Министерство образования и медалью наградило. — Он постукал по ленточке. — За отличие.

Профессёр опять умолк и навострил ухо, словно опять ждал ответа, поэтому Люсьен произнес:

— Вы отличный?

— Tres bien! — сказал Профессёр. — Пойдем. — Он развернулся на каблуках очень сношенных сапог и зашагал по тропинке — спина прямая, как у двадцатилетнего юноши, подбородок гордо воздет, словно за ним маршем шагает целая колонна. — Знаешь, что все это кладбище разбито на месте старого карьера? Римляне две тысячи лет назад добывали здесь известняк.

Профессёр умолк, обернулся, подождал.

— Римляне, — повторил Люсьен. Он уже уловил ритм. Когда с ним разговаривали мама, папа или кто-то из взрослых, им на самом деле интересно было слышать лишь собственные голоса, а он мог отвлекаться, сколько влезет, думать о своей любезной Лапочке, об ужине, о том, что ему нужно пописать. А вот Профессёр требовал внимания.

— Многое в Париже изначально строилось из камня, который добывали в этом карьере. Вот! Еще одна.

Профессёр остановился и подождал, пока Люсьен заберет толстую улитку с очень старого надгробья, почти совсем зеленого от мха. После чего они двинулись дальше.

— Потом на Монмартре стали копать гипс, из которого делали…

Люсьен понятия не имел, что такое гипс. На миг он забыл дышать — до того тщательно старался думать. Он знал: если что-то копают, оно лежит в земле. Мальчик попытался вспомнить, что же делается из того, что лежит в земле.

— Луковый суп? — спросил он.

Профессёр глянул на Люсьена поверх очков.

— Штукатурку, — ответил он. — Из гипса делают штукатурку. Лучшую на свете. Вероятно, ты слыхал о парижском алебастре?

Люсьен не слыхал.

— Слыхал, — ответил он.

— Так вот, на самом деле, этот гипс — монмартрский. Вся гора некогда была так изрыта каменоломнями, что на ней было опасно строить дома. Чтобы придать ей прочности, в шахты пришлось заливать цемент. Но какие-то еще остались. Обнаруживаются после сильного дождя — или если кто-то слишком глубокий погреб роет. Один вход есть и в Дебрях. — Профессёр воздел бровь, словно бы ожидая ответа, хотя вопроса он не задавал.

— В Дебрях? — уточнил на всякий случай Люсьен.