Читать «Revolver» онлайн - страница 2

Мы познакомились. Была весна, день рождения. Дружеская вечеринка. У меня никчемные друзья. Раньше я была другой, но этого никто не знал. Я была другой. Настоящая одиночка. Я жила с тетей, у которой был рассеянный склероз. С этим монстром в кресле на колесиках. Я должна была мыть ее. Кормить. Стать для нее кислородом. Я должна была выслушивать ее. Разговаривать с ней. Стать ее дочкой. Что-то опутывало нас, как металлическая лента. Извращенное чувство. Болезненное. Сплошные зазубрины. Я ее не любила. Совсем ее не любила. Я питала к ней отвращение как бы в полоску. Широкие полосы отвращения среди страданий перемежались с драматической нежностью. Я бы хотела быть святой. Делать чудеса. Оживить ее. Немедленно прикончить ее. Меня преследовали мысли о ней. Я пыталась выбросить ее из головы. Неумолимое наваждение. Однообразнейшее. Как выщипывание бровей. В последнее время мне удавалось забыть о ней. Поэтому она начала ненавидеть меня. Я чувствовала, что впитываю эту извращенную любовь, как моя кожа впитывает увлажняющий крем. Во мне разбушевался преступный инстинкт. Я стала думать о том, что сделаю. Как ее выброшу. С силой распахну окно. Ветер прервет мое дыхание. Затем сделать это. Вышвырнуть ее. Больше ничего. Она уже не могла читать. Когда-то она была учительницей. Она больше не могла выращивать гортензии. Она больше не могла смотреться в зеркало. Я мыла ей голову в резиновых перчатках. Иногда мне не удавалось довести это до конца. Мыло оставалось на ее волосах. Меня охватывала тоска. Я дымила сигаретами, как турчанка. Постоянно. Показательная никотиноманка. Я бы победила в конкурсе мисс курилка мира. Снизу приходила женщина и за деньги мыла ее. Раз в шесть дней. Жуткое явление. Она без одежды. Совсем голая. Я должна была помогать поместить ее в очень маленькую ванну. Она орала, что пол покроется ржавчиной. Эта квартира была револьвером, который стрелял в моих снах. Я все время обманывала себя, надеясь, что произойдет что-то хорошее. Я Золушка. Отправляюсь на бал. Хрустальные башмачки. Дура. Я стояла там, наверху. На последнем этаже забытого всеми небоскреба. Темные лифты. Годами не было света. Никто не придет к нам. Никто нас не позовет. Не придет к нам в гости. Никакого друга или родственника. Над мебелью только фотографии в рамках. Эти чужаки, которых нужно помнить. Мой отец. Моя мать в молодости. Не хватало только мрамора, чтобы запечатлеть их. Они не умерли. Их не было, и все. Иногда мне их не хватало. Мне их часто не хватало. Я не хотела говорить о них. Это табу, о котором нужно помнить. Там, внутри. Там, в глубине. Опустить крышку.