Читать «Ты проиграл. В тени твоих ресниц» онлайн - страница 38

 Я не ответила. Мне было не то что больно говорить, мне даже думать было больно. Если мы выберемся, я больше не побеспокою тебя…

 Прошло сколько-то времени. Я не знаю сколько — время в темноте всегда идет иначе. Я начала ощупывать стены хижины — раздвинуть бамбук, тростник или что это невозможно, сломать, впрочем, тоже. Однако можно попробовать подтянуться и перелезть на стыке стены с крышей — вряд ли там хорошее соединение. Но выбраться сможет только один человек, если его подсадит другой. Около двери сидят майри (иногда слышны их разговоры), значит, открыть ее не получится. Следовательно, реально попытаться спастись может только один из нас. Так как на Билле больше ответственности за других людей, то и спасать будем его, иначе Европа потонет в слезах и соплях малолетних фанаток. Он заболел-то пару недель назад на несколько дней, все на ушах стояли, а не дай Бог умрет…

 — Би, обещай, что выполнишь мою просьбу.

 — В свете некоторых событий не хочу прослыть лжецом.

 — Пожалуйста. Это моя последняя просьба.

 — Нет. Я не могу.

 — Клянусь, ты сможешь ее выполнить.

 — Нет.

 — Билл, я хочу, чтобы… — запнулась. Нет, так он точно откажется. — Билл, давай попробуем отсюда сбежать.

 — Как?

 — Я была днем в хижинах. Там плохое соединение стены с крышей. Я помогу тебе перелезть. Пока ночь, нас никто искать не будет. Пропажу обнаружат только утром. А утром ты… то есть мы будем уже далеко. Ты должен спастись любой ценой. На тебе огромная ответственность перед фанатами, перед группой, перед вашим коллективом, перед братом. Ты должен жить ради них. Если с тобой что-то случится, многие этого не переживут. Ты обязан вернуться домой.

 — Подожди, я не очень хорошо понял… Ты предлагаешь мне бежать? — он подобрался ко мне поближе.

 — Да. Я предлагаю нам попытаться сбежать. Хуже уже вряд ли будет, чем завтра утром.

 — Но для того, чтобы перелезть через стену под крышей, один из нас должен подсадить другого. И второй уже выбраться не сможет.

 Я не стала отвечать. Билл иногда бывал не вовремя умным.

 — И судя по всему, ты уже решила, кто уходит, а кто остается. А тебя не интересовал вопрос, как я буду жить с мыслью, что за свою жизнь я заплатил твоей?

 — Поверь, ты будешь прекрасно жить. И слово жить здесь ключевое. По мне будет рыдать хорошо если человек пять-десять. А у твоих ног Евразия. За тобой вот-вот пойдет весь мир. И ты отвечаешь за него, ты отвечаешь за каждую девочку, которая любит тебя, за коллектив, который работает с тобой. Потому что, если умру я, ничего не изменится в этом мире, а если что-то случится с тобой…

 — Стой! Может быть тогда ты расскажешь мне, как я буду каждое утро смотреть себе в глаза в зеркало?!

 — Отлично будешь смотреть. И, поверь, лет через пять ты даже не вспомнишь моего имени. А то и раньше…

 — Тебе оракулом надо работать, а не журналистом! — раздраженно заявил он. — Откуда ты взялась такая?! Вы больные! Вы, русские, больные! Я не понимаю! У тебя был шанс спастись. Ты нарочно его упустила! Сейчас ты опять думаешь о какой-то мифической фанатке, о моих ребятах, о Томе, обо мне! Ты готова опять принести себя в жертву, лишь бы кому-то было хорошо! Это что? Это ненормально!