Читать «[email protected] (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)» онлайн - страница 243

— Розенкрейцеры никогда не диктуют решений. — Давид наклонился и подобрал с пола шнур питания. — Они подсказывают их. Хотя, не все имеющие уши способны их услышать. — Коротышка медленно поклонился в сторону Филимона и сурово указал кривым пальцем на глухую стену. — Ну, а теперь — финальный номер, шевалье…

С этими словами он невозмутимо воткнул шнур в розетку. Едкий дым вновь заполнил комнату, и Филимон бросился к агрегату, чтобы вышвырнуть дымящийся монитор просто в окно. Он споткнулся о лежащего на полу Казерского и, чертыхаясь, выволок его на лестничную площадку. Когда же он вновь вбежал в квартиру, то к своему изумлению не обнаружил там и следов дыма, как, впрочем, и следов Давида.

Неожиданная мысль осенила Филимона. Он вывернул коробку с хозяйственными принадлежностями на пол, нашел свой заветный диск и, не раздумывая, вставил его в дисковод. Как ни странно, компьютер заработал, как будто и не горел ярким пламенем за секунду до этого. Филимон быстро отыскал нужные строки и медленно прочитал вслух:

«Дайте мне письма! — сжал губы Филипп. — Это же подло — отнимать у меня единственное, что от нее осталось!»

Филимон подумал несколько секунд, а затем быстро дописал несколько строк.

«— К сожалению, — рука капитана легла на страницу, — все материалы по этому делу помещены в особо секретный отдел, и ознакомиться с ними может только сотрудник Комитета Государственной Безопасности. Вот у тебя и есть прекрасная возможность — вместо дурацкого отъезда в Америку, заняться вместе с нами этим делом.

Филипп медленно, по слогам, произнес, глядя в камеру:

— Не все в этом мире дано решать вам!

— Ошибаешься, парень! — голос капитана Казерского прозвучал резко и громко. — Смотри на мир под углом реальности!

— Смотрю, — прищурился Филипп, — и именно под этим углом вижу, что камера снимает только меня! Вас нет в кадре. А это означает, что вас просто нет! Вас не существует ни сейчас, ни в будущем! Камера снимает дурака, шута горохового, упрямого болвана, который когда-нибудь, все равно, прочитает письма, котрые вы у нас украли! Но вы об этом никогда не узнаете, потому, что камера снимает только меня».

Дописав эти слова, Филимон встал и крадучись подошел к входной двери: на лестничной площадке, где всего несколько минут назад лежал некто Казерский, никого не было.

Филимон вернулся к компьютеру, «зазиповал» роман в папку и попытался представить себе лицо Филиппа в тот миг, когда он получит долгожданное послание. В том, что это случится, Фил не сомневался ни секунды, — он знал, что это обязательно произойдет. Он не стал указывать имени получателя, а только набрал адрес: .

Фил нажал на кнопку «Send» и тут же услышал шаги на лестничной площадке. Через минуту он уже держал в объятиях совершенно обалдевшую от неожиданности Анжелку. Руки жены обвились вокруг его шеи, и он только успел шепнуть ей:

— Я тебя люблю.

— Я знаю, — шепнула она Филу в ответ.

Эпилог

Елена Николаевна была в поселке человеком пришлым. Как и когда она появилась в железнодорожной бригаде — никто не помнил, но когда она увела начальника электростанции Бориса Петровича от законной жены, поселок долго не мог простить ей наглого вторжения в жизнь счастливой семьи. Но время взяло свое: Лена была бабой справной, шустрой, умела всегда вставить умное слово в разговоре, а на работе и вовсе горела огнем. Ни у одной сцепщицы вагонов не получалось так лихо скручивать в бесконечные стада товарняки и пассажирские, которые приходили на сортировочную из всех концов необъятной России. Борис души не чаял в новой жене, хотя и прежней семье старался помочь: дочерей одевал- обувал, слал подарки на праздники, завозил дрова и продукты коробками. Ленка тоже старалась привечать девчушек, что не прошло мимо зоркого глаза поселка. Тем более что по слухам, родные дети Ленки принесли ей много горя. Дочка с молодости связалась с ворами и пьяницами, а сын не захотел оставаться с матерью после развода и удрал вместе с жидом- родителем за океан, к сладкой жизни. Ленку, как бы, даже стали жалеть и постепенно приняли в круг своих, поселковых. Тем более что первая жена Бориса уехала с детьми во Владивосток, и о ней, как бы, стали даже забывать. Когда же, лет через десять, взрослые дочери Бориса не позвали отца на свои свадьбы, то тут уже поселок осудил их полной мерой.