Читать «Nota Bene. Сборник стихотворений» онлайн - страница 9

не ставши родными. как не было – нет –

в схожденье нужды. превращаемся в судей

друг другу. итог аксиом –

нерушимость, заброшенный улей.

печаль, воплощенная в том,

что бежишь, отличимый от пули

лишь возможностью свернуть за угол.

последнее танго

о чём речь вообще? ты не видел её под рубахой.

этот нелепый факт даёт мне смешную фору.

когда засыпаешь с ней – у неё глаза больше, чем у любого страха.

а потом до неё не идёт ни один здешний скорый.

ты не знаешь этого. о чём с тобой говорить?

не знаешь, как играет её сердце в кулак,

замолкая настолько, что мясистая нить

рвётся в твоих руках, дурак.

вот так мы взяли и прошли рядом друг с другом, мимо.

латиница её слов льётся сквозь руки гангом.

такой чёрно-белый не очень удачный снимок.

мы с ней в париже. и никакого последнего танго.

отбой

на брутто не хватит цезаря, на нетто суда нет.

мама, мне страшно не родиться гением.

да и как мне родиться? куда мне?

я уже показался. красивый? ну, более-менее.

мой кровепровод будет ещё артерией города.

мёртвое море внутри обрело покой.

ты сейчас встанешь-уйдешь. охygen-нo гордая,

что койка нас не сроднила, что я никакой.

таксист обгрызёт удила, но не тронется с места.

капли из носа на кафель – твой красный рот.

ну что тут раздумывать, город? кради невесту.

я пересек эту лету и брассом, и вброд,

но не полегчало. тротил укрощаю. и в клюв

поломанной птицы его загоняю с лихвой.

девчонка сбежала. теперь все спокойнее сплю.

кукушка с часов с полным ртом объявляет отбой.

я не слышу.

прятки

греть кошек на сердце, плясать под дудку

кого попало, кормить огонь своим бредом.

не считаться твоим любимцем (которые сутки)

сидеть напиваться с покойным соседом.

не делать вообще ничего. болею.

учусь стрелять из простой рогатки

по фонарям. я не стал смелее.

хожу на курсы шитья, на прятки.

тебя по-прежнему нет, как славы.

вчера познакомились с твоим мужем

в одном борделе. он, в общем, славный.

но мне от этого только хуже.

без вести

пропавший без вести там,

где находится любой мёртвый,

а на чужое «отдам»

бросается каждый четвёртый,

мои мысли и боль встречаются в одном русле.

и я бы врагу не желал своей грусти.

в моей голове, налитой брусничным соком,

с запада суховей, муссоны – с востока.

под напряжением каждый грамм,

и вряд ли дойдёт до шага.

так плотно застрявшему там

нужнее всего отвага.

навечно запаянный в прошлом,

не оккупант, не заложник.

а нечто, как часть интерьера,

среди неуслышанных слов и беспочвенной веры.

голевой пас

британцы скорбят, размывая всю боль

по сереющим полосам автобана.

мне плевать на британцев, но что-то с тобой,

что-то не так… и мне странны

попытки полётов из резких падений

и душные ночи верёвкой на шее.

ты меня оставляешь; я, видно, не гений.

а рваные раны – попробуй зашей их.

не хочешь? не стоит. гуляю по шпалам

и носом в осоку ночую на поле.

трагично?! да что ты… с английским накалом

британцы скорбят. промахнулись в футболе.

в полный рост

до колик сердца нарушая путь,

бежать к тебе, срываясь к шоку трижды.

дрожит в зубах. давно не продохнуть…

какой тут флирт? теперь бы выжить…

июнь дробит межпозвонковый слой,

июнь нахально стелет мне гортань.