Читать «Николаю Юрьевичу Авраамову» онлайн - страница 2

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

По сути дела, именно Н. Ю. Авраамов и создал школу юнг, о которой так мало известно в нашей стране. Больше знают о "роте" юнг, сформированной в канун войны, которая вся целиком была бездумно послана в штыковую атаку и вся целиком геройски пала у стен Ленинграда в августе 1941 года. Эти ребята (честь им и слава!) не успели доучиться. А вот нас выучили, и, думается, неплохо выучили.

Там, где среди озер стояло в лесу одинокое здание тюрьмы, почти голыми руками была создана флотская база - жилье, камбуз, санчасть, лаборатории, электростанция и даже конюшня, в которой жила наша любимая кобыла по кличке "Бутылка". Уже падал снег, когда нами были отрыты в лесу огромные котлованы землянок (на 50 человек каждая). Спасибо монахам, после которых осталось в лесу прекрасное шоссе, - это помогало при строительстве.

Тюрьму переоборудовали в учебный корпус, и отныне ни у кого не поворачивался язык назвать это светлое здание "тюрьмою". От старого остались только "глазки", через которые коридорный надзиратель следил за сидящими без срока взломщиками сейфов и бандитами по "мокрому" делу. Теперь же здесь прилежно сиживали будущие рулевые, электрики, мотористы и боцманы торпедных катеров.

А в тюремной церкви, под шатром ее, вдруг вырос мостик боевого корабля - с мачтой, трапами, рубками и приборами. Авраамова, конечно, этим мостиком было не удивить, но он любил, чтобы мы бегали по трапам, лазали по рубкам и вообще. "вращались"!

Как-то незаметно все образумилось и пришло в норму. Мы накормлены, мы одеты. Паек был флотский (только вместо курева - 300 граммов сахарного песку). В наших же землянках - не как в "землянках", а как в настоящих кубриках. Все в порядке идеальном, все сверкает. Учились мы с большим желанием!

К этому времени наш флот имел большие потери в специалистах, погибших на сухопутье. И нас готовили как старшин, без жалости давая сложную теорию. В наших классах, гудя под током, работали новейшие приборы. Практикой насыщали нас опытные мичманы, списанные с боевых кораблей и подлодок. Юнги втянулись в ритм занятий и дисциплины. Уже не болтались хлястики. Не раздувало карманы от кусков хлеба. А принятие нами присяги совпало с введением погон. На погонах стояла буква "Ю". На ленточках же начертано золотом: "ШКОЛА ЮНГ СВМФ". Шум был дикий! Дело в том, что ленточки наши не имели косиц, обычных для матросов. Вместо косиц сбоку бескозырки юнги вязался бантик, словно у пай-девочки. Спрашивается - кому это понравится?

Между прочим, служба при Авраамове была строгой. По головке не гладили. Надо - так и отвезут в "кремль" на гауптвахту (своей "губой" мы не разжились). Однако все мы жаждали от каперанга похвалы. И появление начальника школы, даже когда он издали взирал на марширующие роты с лесного пригорка, всегда вызывало в нас радость. И было приятно раскрыть учебник по "морской практике", на обложке которого обозначен автор - опять же Н. Ю. Авраамов. Ну что там, в обычной школе? Читаешь на уроке из Лермонтова, а на тебя глядит не Лермонтов, а учительница. Зато здесь, в школе юнг, ответ держишь - и вот он, автор, сидит перед тобой - сумрачный, внушительный, любимый. Уж не с того ли времени захотелось и мне стать писателем? Впрочем, меня готовили тогда не в писатели, а в рулевые. Тем более что школа юнг уже имела своего писателя, которого звали С. Василевский. По праздничным дням в клубном бараке о нем торжественно возвещалось со сцены: "А сейчас с собственным сочинением в стихах выступит перед вами известный соловецкий писатель - юнга Эс-Василевский"!