Читать «mmmavro.org | День 128, Тюрьма-4» онлайн

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 128-й.

 И настал сто двадцать восьмой день.

 И сказал Люцифер:

– Жизнь человеческая стоит гораздо дешевле, чем принято думать.

ТЮРЬМА – 4.

 "Лагерь – чисто негативный опыт.

 Причём для обеих сторон. И для

 заключённых, и для охранников".

 В. Шаламов

Заключённый по кличке Конь-Голова бездумно бродил по зоне. Заняться ему было решительно нечем. Эту странную кличку он получил за свой своеобразный внешний вид. Маленький, приземистый, с непомерно большой головой, он и впрямь напоминал чем-то какого-то уродливого конька. Впрочем, весьма возможно также, что первая часть его не совсем обычного двойного прозвища была как-то связана ещё и с его невероятной прямо-таки, фантастической работоспособностью. Вкалывал он действительно, как конь. Точнее, умел вкалывать. Если это было необходимо. А необходимо это было, по его мнению, только в одном-единственном случае: когда требовалось отработать карточный долг. Иными словами, пахать в отряде за кого-нибудь ещё. Никакой другой работы заключённый Конь-Голова не признавал. За себя он работать не желал. Причём, заставить делать это его было решительно невозможно! Ничем! Его можно было наказывать, сажать в карцер, принимать к нему любые иные меры – бесполезно! Нет – и всё! Тут уж упрямство его не имело никаких границ. Это был у него своего рода пунктик. В остальном же, впрочем, заключённый Конь-Голова был человеком тихим, смирным, безвредным и довольно-таки покладистым.

Все это знали, про этот его пунктик, в том числе и лагерное начальство, но собственно, даже и оно не особенно этим обстоятельством озадачивалось. Не особенно грузилось. Поскольку должен кому-нибудь Конь-Голова был практически всегда. Всегда находился кто-то, у кого он пребывал в данный момент в кабале. В неоплатном долгу! Кому он проиграл работу на несколько месяцев вперёд. Как только срок кабалы заканчивался, Конь-Голова незамедлительно снова садился играть в карты и незамедлительно же снова проигрывался в пух и прах. И всё повторялось сначала. Ибо Конь-Голова был страстным картёжником. Причём картёжником-неудачником. Не выигрывал он практически никогда и ни у кого! Но это хроническое невезение его нисколько не обескураживало. Ну, не повезло! В следующий раз повезёт!

Так вот оно и шло. Проигрыш – кабала – новый проигрыш. И всех это полностью устраивала. Вся эта ситуация. И остальных заключённых, и лагерное начальство. Да и самого Коня-Голову, признаться, тоже. Ни друзей ведь у него не было, ни родственников на воле. Он был один как перст. На работе, в своей бригаде, среди других таких же точно работяг, он хоть пользовался каким-никаким уважением, с ним общались, считались, советовались – словом, он снова становился там человеком! В промежутках же между проигрышами (а таковые хоть изредка, но случались! промежутки, в смысле) не нужен он был абсолютно никому. Он слонялся по зоне как неприкаянный, мозолил всем глаза и безмерно всех раздражал. Членов своей бригады – своим вызывающим и вопиющим бездельем (они вкалывают, а он нет!); начальство – одним только своим праздношатающимся видом; блатных... Ну тех вся эта ситуация вскоре начинала просто-напросто напрягать. Что ходит этот дурак по зоне, начальство зря нервирует. И других мужиков ещё к тому же злит. Непорядок, в общем!