Читать «Флагелляция в светской жизни» онлайн - страница 28

— … сорок.

На ее попке полосы от резок уже пересекались в некоторых местах, и я видел как отчаянно она дергалась в те моменты. Последний удар я нанес поперек всех остальных с оттяжкой на себя. Леночка подскочила как ошпаренная схватившись за напоротый зад, и лишь через секунду смогла завыть. Я нечего не делал, мне было интересно как она себя поведет дальше. Она покорно молча легла обратно, также приподняв попачку изящно прогнувшись в спинке как и раньше. У меня было немое изумление. Я слегка стегнул ее еще раз. Она сквозь стон выдавила:

— Р-а-з…

Тут я не выдержал, отбросил прут, подошел с заде, приподнял ее за бедра, она еще сильней прогнулась и молящим голосом произнесла:

— Да, пожалуйста, прошу возьми! Возьми меня!!!

Я вошел в нее с заде. Это дырочка еще была девственной. Ленка взвизгнула, и продолжала повизгивание после каждого моего толкательного движения, у нее там было так тесно, как тогда в парке в первый раз. Затем я перевернул ее на спину подложив под попачку своей любимой подушку, чтобы было не так больно лежать и вошел в нее. Ее влагалище судорожно сокращалось в отзыв на пульсацию моего члена, и мы закружились в бесконечном танце любви.

Лирик

Воспоминания из детства. 1981 год

Курить я начала очень рано — ещё в 14 лет, когда училась в восьмом классе. Зачем? Пыталась доказать окружающим, что я уже взрослая. Думала: «Надоест — брошу». Надоело быстро — к 20 годам. Решила бросить. Не получилось. Затем такая же ситуация повторилась в 22 года, 27 лет, 33 года и 35 лет. Бросила курить я только в 2003 году, почти в 40-летнем возрасте. Теперь, глядя с высоты своих 45 лет на свою молодость, понимаю, какой же я была дурой. На сколько лет я сократила себе жизнь!.. Сейчас я являюсь ярой противницей курения и деру нещадно своих дочерей за это дело. Но тогда…

1981 год. Середина июля. Я, как обычно, в это время жила у своего деда в Омске. Точнее, в саду за несколько километров от города. К сожалению, бабушка умерла в 1955 году, когда даже моей маме было только 11 лет. И вот, всё лето мы с дедом жили на даче. Но как раз в середине июля дедушке пришло печальное письмо: скончался его хороший друг, с которым он воевал ещё во времена Великой Отечественной войны. И дедушка очень долго думал: ехать на похороны или нет. С одной стороны, он хотел проводить друга в последний путь, но с другой, боялся оставить меня одну — мне тогда было всего 16 лет. И тогда он нашёл выход: пока он в отлучке, я поживу у соседей по саду.

То была достаточно приятная по внешности и характеру женщина лет 45. Звали её Марья Петровна. Жила она со своим мужем Петром Александровичем и двумя дочерьми Светой и Людой, 19 и 14 лет соответственно. Марья Петровна, войдя в наше положение, охотно согласилась помочь. Она сказала, что Света завтра ночью уезжает с друзьями в Евпаторию, а Пётр Александрович уезжает на два дня на свадьбу сына лучшего друга. Дедушка поблагодарил женщину, дал ей денег на моё содержание и попросил не спускать с меня глаз. Марья Петровна пообещала, что всё будет хорошо.