Читать «Флагелляция в светской жизни» онлайн - страница 20

Мне самой в детстве доставалось, я знаю, каково это, когда кожа так сильно содрана. Попа вся краснющая, местами становится белой, а последние несколько жгучих ударов оставили полосы, похожие на длинные пчелиные укусы. Когда мне так серьезно влетало от мамы, я любила прикасаться к этим полосам, ужасно чувствительным, но не прикасаться к ним было невозможно. Это как шатающийся зуб, который болит, когда его теребишь языком, но все равно что-то внутри просто заставляет тебя его теребить.

Я замолчала и стала слушать, как моя девочка плачет. Ее попа была вспухшая, красная с белым. Я нежно потрогала её попу на самом опухшем месте. Она отшатнулась. Я прикоснулась ещё раз, и стала медленно гладить, чтобы ей хоть чуть-чуть полегчало.

— Так что?

— Мамочка, прости меня, пожалуйста, — прохныкала она. Похоже, она больше сожалела о том, что наделала во время порки, чем о том, за что её наказали.

Я сказала, что прощаю её, и обняла её, и она выплакалась. Она должна была всё это устроить, ей хотелось узнать, насколько далеко она может зайти и сколько может вытерпеть. Что ж, вытерпела она немало, ведь порю я больно. На то она и порка.

Но сегодня её ожидало новое наказание, которое ещё ни одна из них ни разу не получала. Она должна была просидеть на стуле полчаса. Я понимала, как больно ей сидеть на том, что когда-то называлось попой, но она заслужила эту меру своей выходкой. И это была самая длинная и самая серьезная порка из всех, что я устраивала своим дочерям. Она ведь сама этого просила.

Воспитание Елены

Это произошло два года назад. Не знаю проклинать или благодарить то жаркое лето изменившее мою жизнь раз и навсегда. Одно могу сказать точно, что для любителей всякого рода извращений в этом рассказе делать нечего. Это реальная история, а не пурга больного воображения. Был август. Я не знал чем себя занять. Все разъехались по дачам, cелам и т. д. В общем тоска зеленая. Зачем это все когда родной Киев и без того зеленый и прекрасный в такую пору года. У нас навалом парков и лесопосадок просто в центре города.

И так ближе к делу. Беру мобилку, набираю телефон своего брательника. Как ни как 11 лет за одной партой.

— Здоров братан!

— Здоров Лирик!

— Ну, как оно нечего?

— Хреново, скучно до чертиков, а ведь скоро опять в универ.

— Крепись чувак, мы уже почти на экваторе!

— Эх, по скорей бы уже. Задрало все к …

— Слушай, а давай завтра с утрица на рыбалку к нам в парк!

— Ты че здурел! И на кой хрен мне та рыба. После событий 86-того от нее даже тараканы дохнут.

— Да ты че чувак? Не врубал?! По прохладному литру Черниговского и ради спортивного интереса.

— Ладно братан. Во сколько то пойдем хоть?

— В 6 конечно!

— Ну не гони братан! Спать охота!

— Спать будешь в универе на сопромате и прочей …

— Ладно в 6 так в 6, я к тебе зайду бо ты вечно опаздываешь.

— До встречи ………………………………………………..

Звонок в дверь. Мой друг стоит на пороге с удочками и пластиковыми, слегка запотевшими, бутылками нашего любимого пива.

— Ну что? Помчались?!

— Угу. — заспано я.

Мы шли к любимым пенькам над озером в парке. Пение птиц и прочая летняя живность давала о себе знать с самого утра. Ночью был дождь с грозой. Воздух свеж и разряжен на столько, что давит на грудь и будоражит психику. Вот и озеро. Боже как я люблю этот парк! Ивы свесили свои косы до самой глади воды. Мы сели на пеньки у самой воды. Установив удочки мы стали ждать глядя на папловки. Мой друг постепенно сполз с пенька и задремал. Я, потягивая все еще прохладное пиво, смотрю как солнце становится ярче. Краснота его исчезает на глазах с каждым мгновением. Над озером играет своим спектром радуга. День будет жарким. Испарение утреней росы с трав наполняет тенистые сумраки, под ветвями ив и берез, легким загадочным туманом. В парке никого. Только я и мой друг. Тишину нарушает стук дятла над моею головой. Не знаю по чему, но мне так хорошо, что хочется плакать от счастья, что я живу в таком красивом городе.