Читать «Стихотворения 1822» онлайн - страница 7

А ты, глупец и трус, что делаешь ты с нами? Где должно б умствовать, ты хлопаешь глазами; Не понимая нас, мараешь и дерешь; Ты черным белое по прихоти зовешь; Сатиру пасквилем, поэзию развратом, Глас правды мятежом, Куницына Маратом. Решил, а там поди, хоть на тебя проси. Скажи: не стыдно ли, что на святой Руси, Благодаря тебя, не видим книг доселе? И если говорить задумают о деле, То, славу русскую и здравый ум любя, Сам государь велит печатать без тебя. Остались нам стихи: поэмы, триолеты, Баллады, басенки, элегии, куплеты, Досугов и любви невинные мечты, Воображения минутные цветы. О варвар! кто из нас, владельцев русской лиры, Не проклинал твоей губительной секиры? Докучным евнухом ты бродишь между Муз; Ни чувства пылкие, ни блеск ума, ни вкус, Ни слог певца Пиров, столь чистый, благородный Ничто не трогает души твоей холодной. На вс° кидаешь ты косой, неверный взгляд. Подозревая вс°, во всем ты видишь яд. Оставь, пожалуй, труд, ни мало не похвальный: Парнасс не монастырь и не гарем печальный. И право никогда искусный коновал Излишней пылкости Пегаса не лишал. Чего боишься ты? поверь мне, чьи забавы Осмеивать Закон, правительство иль нравы, Тот не подвергнется взысканью твоему; Тот не знаком тебе, мы знаем почему И рукопись его, не погибая в Лете, Без подписи твоей разгуливает в свете. Барков шутливых од тебе не посылал, Радищев, рабства враг, цензуры избежал, И Пушкина стихи в печати не бывали; Что нужды? их и так иные прочитали. Но ты свое несешь, и в наш премудрый век Едва ли Шаликов не вредный человек. За чем себя и нас терзаешь без причины? Скажи, читал ли ты Наказ Екатерины? Прочти, пойми его; увидишь ясно в нем Свой долг, свои права, пойдешь иным путем. В глазах монархини сатирик превосходный Невежество казнил в комедии народной, Хоть в узкой голове придворного глупца Кутейкин и Христос два равные лица. Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры Их горделивые разоблачал кумиры; Хемницер Истину с улыбкой говорил, Наперсник Душеньки двусмысленно шутил, Киприду иногда являл без покрывала И никому из них цензура не мешала. Ты что-то хмуришься; признайся, в наши дни С тобой не так легко б разделались они? Кто ж в этом виноват? перед тобой зерцало: Дней Александровых прекрасное начало. Проведай, что в те дни произвела печать. На поприще ума нельзя нам отступать. Старинной глупости мы праведно стыдимся, Ужели к тем годам мы снова обратимся, Когда никто не смел Отечество назвать, И в рабстве ползали и люди, и печать? Нет, нет! оно прошло, губительное время, Когда Невежества несла Россия бремя. Где славный Карамзин снискал себе венец, Там цензором уже не может быть глупец... Исправься ж: будь умней и примирися с нами.