Читать «Драма российской истории: большевики и революция» онлайн - страница 11

Свое видение событий 1917 г. в новом психоментальном преломлении Булдаков изложил в монографии «Красная смута». В фокусе ее тематики ранее не разрабатывавшиеся в советской историографии сюжеты: природа кризисов властного начала, психология масс, социальный хаос, социальное насилие, революционная мифология и т. д. Булдаков обратил внимание на «парадоксы Октября» (заметим от себя, небесспорные). Отметим некоторые из них:

Ленин, безусловно бывший проповедником доктрины европейского социализма, оказался в плену раскрученной по — средневековому, по — ази — атски революционной стихии — смуты.

Декреты о мире и земле представляли собой не столько политические акты, сколько сакральную самопрезентацию новой, советской власти.

«Большевизм — это вовсе не грандиозный исторический обман. А достаточно обычный для XX в. самообман, который стал источником не преодоленного до сих пор иллюзорного исторического сознания. Лидеры большевизма, путая временную конъюнктуру с ведущей тенденцией, полагали, что идут столбовой дорогой человечества, а тем временем загоняли Россию в тупик имперской автаркии и государственного индустриализма архаичнейшего типа».

«Надеясь на самый «передовой» и высокоморальный класс, на деле большевики идейно вооружили маргиналов и социальных аутсайдеров».

«...Полагая, что «пробуждают разум» наиболее сознательной, но малочисленной части общества, большевики на деле высвободили под — сознание традиционалистской и численно преобладающей части населения»³⁶.

Значительными вехами в новых историографических поисках стали

2 - 6858 некоторые конференции и сборники статей ³⁷. В вышедших по материалам конференций сборниках вырисовывается новая проблематика, не характерная для советской историографии. Это прежде всего социально — психологический, террористический, общинно — крестьянский, социокультурный, религиозный, этнический аспекты революции и гражданской войны. В числе инновационных сюжетов фигурировали такие, как, например, обобщенные социальные портреты, психология «человека с ружьем», революция как способ реализации личного интереса, общинная революция. Появились статьи и первые монографии, посвященные повседневной жизни народа³⁸, крестьянской ментальности³⁹, погромной стихии народного бунтарства⁴⁰.