Читать «Domnei (Сказания о Мануэле - 4)» онлайн - страница 54

Вот что видел Перион, преклонив колени перед этой невозмутимой девушкой - серебристо-белой с золотым нимбом развевающихся волос. Желанной и непередаваемо прелестной казалась ему Мелицента, стоявшая в своем одиноком величии под полощущимися стягами на фоне голубеющего неба. Увиденное Перионом напоминало окно, сквозь которое в храм проникает солнечный свет: Агасфер прекрасно знал, какую приманку надо поместить в западню.

Перион вышел на открытое пространство прямо перед замком и трижды позвал ее по имени. Беззащитный перед врагом, когда любой лучник мог его поразить, он радостно запел утреннюю серенаду, которую слышала восемнадцать лет назад Мелицента, когда на подмостках Амфитрион посвящал ее Алкмене, а люди со всех сторон улыбались и Мелицента была юной и не изведала горя.

Перион пел: "Rei glorios, verais lums e clardatz..." или другими словами:

Всевышний царь, всемогущий, излучающий истины свет!

Соизволь укрепить веру в душе возлюбленной моей.

Ночь, разлучившая нас, была длинна и горька,

тьму сотрясали холодные ветры, но вот наступает рассвет!..

...Любимая, добро сохрани в сердце своем!

Нас долго пытали кошмарные сны.

Добро сохрани, поскольку рассвет уже близок!

Восток пробудился. Там узрел я звезду, что возвещает о приходе дня.

Я отчетливо вижу ее, ведь наступает рассвет.

Песня сама по себе мало что значила, но великолепная самоцельность ее исполнения в таких необычных условиях показалась Мелиценте подвигом. А осознание скудности его слов, при том что Перион играл со смертью, выказывая должное почтение даме, которой он служил, было для госпожи Мелиценты, при всех ее муках, как поворот кинжала в уже смертельной ране и еще более усиливало ее любовь к нему.

А Перион пел:

Моя любимая! Я, твой слуга, молю тебя: "Храни добро!"

Взгляни на небо, меркнущие звезды и ты увидишь,

что я бдел, как неусыпный страж.

И горе непонимающим то, что наступает рассвет...

Моя любимая! С тех пор, как меня разлучили с тобой,

одна лишь дума была в голове у меня.

Я верен был тебе. Тебе не изменил.

И ежечасно умолял всевышнего о сострадании. И вот наступает рассвет.

"Мой бедный, запутавшийся мальчик, - думала Мелицента сейчас, как и давным-давно, - Как же так вышло, что ты забрел в наш грязный мир? И разве могу я быть тебя достойной".

И тут заговорил Орест. Его голос разрушил ее восторг, словно появление призрака, и она вспомнила, что весь этот суетный мир - ее враг.

- Это уж точно, - сказал Орест, - что он безумец. Я немедленно прикажу своим лучникам уничтожить его на этом самом месте. С такого расстояния они не промахнутся.

Но Агасфер сказал:

- Не надо, милостивый государь. Не советую. Если вы убьете Периона Лесного, его приспешники тут же снимут осаду и отступят к морю. Но они не отступят, пока этот человек жив и командует ими, а у нас в руках Мелицента, поскольку, как вы можете видеть, этот негодяй совершенно одурманен своей похотью. Его смерть прославила бы вас, но провинцию вы сможете получить только уничтожив всех Вольных Соратников. Самое большее через два дня подойдут наши войска, и тогда мы их всех перебьем.