Читать «Полотно» онлайн - страница 10

– Мама! – воскликнула одна. – Да ты что? Не узнаешь?

– Как не узнать, – отвечаю. – Вот только имена ваши путаю.

– Ну да, Рены мы все, – смеется другая. – Регина, Рената и Ирена – все трое Рены.

Сели мы за стол, я и говорю:

– Я в ваши годы о свадьбе и заикаться не посмела бы раньше года после смерти отца. Да только вижу: не сидится вам в родном гнезде. Что ж, летите, куда сердце рвется. Однако чур – свадьбу пусть женихи у себя устраивают, пусть избавят меня от всей этой суеты. Скажите, мол, доктора не велят.

Заохали тут дочки мои, запричитали:

– И как ты тут, мама, одна по хозяйству управишься, кто тебе подсобит?

– А зятья на что? – отвечаю. – Один весной приедет, другой – осенью. Да и сколько тут работы-то?.. В случае чего поросенок вспашет, наседки проборонят, а Буренке я как-нибудь сама сена хотя бы с крыши натаскаю.

Побросали мои Рены ложки в сторону и давай в голос плакать, обещаниями меня кормить… Уж и думать обо мне день и ночь будут, и доглядывать, а как приедут, непременно пирогов городских навезут…

Ирена вышла за Римтаса Эйбутиса и укатила к нему на родину, Рената своего Чесловаса в другой город увезла, подальше от бывших симпатий, а Регина умчалась в Вильнюс, к Адольфасу. И осталась я одна со своей скотинкой. Соседи даже посмеиваться стали, слыша, как я то с коровой заговорю, то с котом беседу заведу. Кое-кто, верно, думал: совсем из ума выжила… Может, оно и так. А по мне, кот или Буренка что доктор тот: поговоришь, душу отведешь, и полегчает.

Поначалу, летом, глядишь, то один, то другой зятек нагрянет, гостинцев привезет, молочка свежего попьет, черешней полакомится. К тому же лодка после Винцаса еще не рассохлась. Но председатель новый пришел и давай деревья вырубать, канавы копать, сады корчевать, дома сносить… Даже озеро, и то решили осушить. Думали, раскинутся тут луга бескрайние, а на деле в трясину все превратили – вонь от нее одна, от комарья спасу не стало, да ворон поразвелось: надолго им хватило полууморенной рыбы.

Пораспугал зятьев моих председатель и мне проходу не дает, все вытряхнуть с насиженного места хочет, словно жабу из палисадника.

– Ну как, Визгирдене, к детям перебираться не думаешь?

– Нет, – отвечаю, – мне ласточек от кота охранять нужно. Один прок от того болота, что гнезд нынче у меня под крышей не счесть.

– Хочешь не хочешь, а сносить тебя будем. Раз зятья от тебя отказались, ищи мужика, ты половину внеси, он – половину, да и стройтесь в новом поселке.

– А поселение у меня одно, – отвечаю, – на пригорке… Слава богу, и деревья там есть… Ты уж потерпи годик-другой, там и переберусь.

Пообещать пообещала, да слова не сдержала: уж три года пролетело, а я как жила, так и живу, и даже трудодни потихоньку зарабатываю. Только беды, словно тля, меня облепили: ветер да вороны крышу разворошили, и околела моя Буренка. Заведующий фермой по доброте сердечной солью коровьей ее угостил, та пить, видно, захотела, к озеру бросилась, да так и увязла, бедняжка. Там роднички такие, а под ними трясина – холодная как лед. Вытащить мы ее вытащили, но что с того? На ногах не держалась, пришлось скрепя сердце в столовую отдать.