Читать «Убийство в Рабеншлюхт» онлайн - страница 30

— А я тебе говорю — это он, он! У него был такой подозрительный вид. И что, спрашивается, он делал за кузней?

— Да нет же, наверняка убийца — жених Лауры, — степенно отвечала мельничиха. — Я уверена, ему давно рассказали, как пока он в рекрутах ходил, девка глазки Феликсу строила. И не только глазки.

Священник замедлил шаг и почти остановился.

— Да уж, видный был парень. Даже немолодой женщине мог голову вскружить. — это была шпилька в адрес мельничихи, на которую та еле слышно пробормотала: «Чья бы корова мычала…» — А Лаура ему нравилась, он к ней под окошко по ночам всё бегал с гитарой, романсы пел. Замечательный был жених. Странно, что доктор его так невзлюбил.

— А с чего он должен был любить Феликса, — хихикнула мельничиха. — когда Лаура, то вдруг толстеть начала на глазах, а потом так же быстро похудела.

— И все равно убил бродяга! — громко и торжественно возгласила молочница. Вконец остановившийся неподалеку священник внимательно прислушивался к их разговору.

— Нехорошо, голубушки, сплетничать, — наконец обратился он к ним. — Как бы вы ни относились плохо к человеку, страшный грех — наговаривать на него напраслину.

Священник вздохнул, поправил на голове сбившуюся набок капелло Романо и повернув с Базарной площади к дороге, ведущую к северной окраине деревни, направился к кузнице.

8

Деревня без кузницы и не деревня вовсе. Топоры, косы, серпы, ножницы для стрижки овец, скобы для строительства… Подковы лошадям, засовы на ворота, даже замки и ключи — всё это к кузнецу Генриху. Да вон сундук кованый у дяди, так и то все металлические части Генрих ковал. А еще мелочь всякая — крючки рыбу ловить, обручи для бочек, гвозди… Нет без кузнеца деревни. Потому всякий с кузнецом норовит иметь хорошие отношения. А Генрих еще и по характеру как добрый великан из сказки, всякому поможет, ободрит, выплату отсрочит, если денег рассчитаться нет. Но ежели кого невзлюбит, тут уж лучше вовсе на глаза не показываться. А особо бездельников терпеть не может, тех, кто делом никаким не занят. Вот бродягу Альфонса однажды так приложил, что тот шагов пять летел, не меньше. Ни за что причем, бродяга едва во двор зашел. Иоганн как раз сундук забирал для дяди, а увидел эдакое — рот разинул от удивления и застыл на месте. Зато Себастьян, который кузнеца вообще-то очень уважал, даже любил, вдруг на него с кулаками полез. Он вообще бывает вспыльчивый, Себа, но чтоб на Генриха… Тот ему оплеху залепил, развернулся и ушел от греха подальше, ругаясь. Оказалось, что пока Иоганн не приехал, у Себы в приятелях только бродяга Альфонс и был.

Сама кузница — большая, просторная, сложена из брусьев. Под высокой треугольной крышей с одной стороны помещение с горном и наковальней, а с другой, ближе к дороге, открытый навес, куда заводили подковывать лошадей. Под навесом еще одна наковальня стоит — летом в хорошую погоду работать. Рядом ящик с песком, ветошью закиданный. Из кузницы под навес выводят большие кованые ворота, почти всегда открытые. Тут же бочка с водой ведер на двадцать-двадцать пять и широкая скамья — на ней обычно кузнец отдыхает. Под самым навесом подвешен колокол, гораздо меньше, чем на церкви, а как звучит — Иоганн никогда не слышал. Хотя, может, сегодня именно он и звонил? Этот колокол давно здесь висел, говорят, в старые времена, когда в лесах водились разбойники, прежний кузнец звонил в него не раз — предупреждал Рабеншлюхт о надвигающейся угрозе.