Читать «Горожане солнца: детская фантасмагория здравого смысла» онлайн - страница 169

Такие места поезд проходил вслепую. На бронебороде у него был закреплен огромный магнит, соединенный со стрелкой компаса внутри кабины. Исчисляя по поведению стрелки градус поворота скрытых рельсов, Волк то давал, то оттягивал скорость, и поезд шел мягко. Ему са-

мому было безразлично, на поверхности рельсы или нет: колеса многотонной туши взрезали любой толщины асфальт, нащупывая в его недрах дорогу. Поезд неторопливо проходил сквозь дворы, детские площадки и ворота зданий. Иногда паровозная труба раздирала своды особенно низкой арки или рельсовый костыль под натугой поезда стрелял в высоту, трескалась изнывшая шпала; но в основном движение было тихое: Волк вылил в мотор полное ведро масла, и он трудился спокойно. Только дрожание и гул сокрушаемой дороги передавались домам вокруг, и только тень поезда беспокоила порой окна. Но жильцы не видели и тени, оглушенные собственным шумом, ослепленные собственным светом жилищ. Лишь раз маленькие дети, мальчик и девочка, которые глядели на улицу из окошка старинного дома, закричали:

— Мама, мама! Поезд проехал!

— Тише, дети, — отвечала мама, — это, наверное, Дед Мороз со сказочными существами торопится успеть к бою часов.

В кабине было тепло, потому что окна загородили одеялами.

Дед Мороз, Снегурочка, Сорока, Медведь, Солдат, Домовой, Баба-яга сидели тесно на ящиках петард и все время молчали.

Один Волк, неустанно напевая, кормил паровозную печь, да Трубочист отсутствовал: сидел в орудийной башне. Само орудие ее не действовало, лишенное спускового замка, но Трубочист имел огромную ржавую двустволку, какую высунул в амбразуру, и вращал себя вместе с башней, зорко выцеливая ночь.

Скрежет вращения доносился до сидящих в кабине. На полу между ними горела свеча, лежали салаты и сельди, но аппетита ни у кого не было. Дед Мороз следил глазами по карте. Кто-то дремал. Кто-то по третьему разу осматривал свое оружие и одежду. Сорока, прива-

лившаяся к Снегурочке, безвольно раскачивалась от толчков паровоза, словно спала, но глаза ее были широко открыты и устремлены туда, где в прорехе брони висели неподвижные звезды и иногда проплывали флюгера или дымящие трубы. Часто паровоз замедлял ход, Волк спрыгивал на ходу, обгонял паровоз и железным крюком поправлял стрелку рельсов, а затем так же на ходу прыгал обратно и увеличивал скорость.

Долго, долго тянулась дорога, и может быть, каждый хотел бы, чтобы она тянулась дольше, но всему настает конец: поезд, замедлив ход, остановился и потом уже не разгонялся более. Партизанский замок был достигнут и загораживал путь.

Когда эта весть дошла до сидящих в кабине, сначала никто не двигался.

Паровоз тихо сипел и ныл всеми щелями своего котла, а в кабине стоял покой, полный, нежный покой. Все сидели пригревшиеся и размягченные, никто не решался первым нарушить неподвижность. Только Сорока медленно бледнела.

Наконец Снегурочка осторожно высвободилась, добралась до окна и выглянула.

Жутко ей стало. Перед и над ней стояли ребристые ворота. Мир позади был растворен луной. Решетчатые мачты, шипы и прутья, страшная колючая мишура, украшавшая верх стены, и сама башня маркшейдера — все стояло необитаемое, призрачное, пропитанное пустым светом.