Читать «Красное вино Победы» онлайн - страница 8
Евгений Иванович Носов
В один из вечеров, когда Михай вот так же сидел на подоконнике и его огненная голова полыхала от закатного солнца, Копёшкин зашевелил пальцами, прося о чем-то.
– Чего ему? – поднял голову Бородухов.
Мы прислушались к слабому голосу Копёшкина.
– Спрашивает у Михая, что видно за окном, – разобрал я, поскольку моя койка стояла ближе всех к его кровати.
– Солнце вижу… Поле вижу… – не оборачиваясь, ответил Михай.
– Далеко? – спрашивает, – переводил я шепот Копёшкина.
– Поле? А там… За рекой.
– Какое оно? – говорит. – Что посеяно?
– Зеленое. Хлеб будет.
Копёшкин вздохнул, закрыл глаза и больше не спрашивал. На какое-то время в палате наступило молчание. Даже по одному только небу, которое виднелось нам, лежащим у дальней стены, очистившемуся, синему, высокому, чувствовалось, как там теперь привольно.
– А на улице что? – помолчав, спросил Саша Самоходка.
– Дома, люди…
– Девчата ходят?
– Ходят.
– Красивые? – допытывался Самоходка.
Михай промолчал. Голова его монотонно качалась в раме окна.
– Тебе чего, трудно сказать? Красивые девки-то?
– А! – Михай досадливо отмахнулся узлом рукава.
– Ему теперь не до девок, – сказал Бородухов.
– Эх, братья-славяне! – с горькой веселостью воскликнул Самоходка. – Мне бы девчоночку! Дошкандыбаю до своей матушки-Волги – такие страдания разведу, елки-шишки посыпятся!
Но шутить у нас было некому. Двое наших шутников, двое счастливчиков – Саенко и Бугаев, – почти не обитали в палате. В отличие от нас, белокальсонников, они щеголяли в полосатых госпитальных халатах, которые позволяли им разгуливать по двору. Чуть только дождавшись обхода, они рассовывали по карманам курево, спички, домино и, выставив вперед по гипсовому сапогу – Саенко правую ногу, Бугаев левую, – упрыгивали из палаты. Остальные поглядывали на них с завистью.
Возвращались они только к обеду. От них вкусно, опьяняюще пахло солнцем, ветреной свежестью воли, а иногда и винцом. Оба уже успели загореть, согнать с лица палатную желтизну.
А за окном было действительно невообразимо хорошо. Уже курились зеленым дымком верхушки госпитальных тополей, и когда Саенко, уходя, открывал для нас окно, которое в общем-то открывать не разрешалось, мы пьянели от пряной тополевой горечи ворвавшегося воздуха. А тут еще повадился под окно зяблик. Каждый вечер на закате он садился на самую последнюю ветку, выше которой уже ничего не было, и начинал выворачивать нам души своей развеселой цыганистой трелью, заставляя надолго всех присмиреть и задуматься.
Сестра Таня, приходившая в шестом часу ставить термометры, в строгом негодовании первым делом шла к окну, чтобы захлопнуть створки, но Михай вставал в проходе между коек и преграждал ей дорогу:
– Нэ надо… Что тебе стоит?
– Не положено. Кто-нибудь схватит пневмонию. Разве вам мало форточки?