Читать «Самосознание личности» онлайн - страница 10

Выше мы специально подчеркивали, что феномены самовыделения и "принятия себя в расчет" в перцептивных и двигательных актах характеризуют не только человека, но и животных. Как же обстоит дело с адаптацией к инверсии поля зрения у животных? Интересные данные на этот счет приводит Дж.Фоли, который исследовал поведение макак при ношении ими инвертирующих линз [168]. Оказалось, что в первые минуты после инверсии поля зрения обезьяна совершает несколько неверно ориентированных движений, после чего впадает в состояние, напоминающее коматозное (животное не совершает никаких движений), которое длится 5-6 дней. Впоследствии обезьяна начинает реагировать, но лишь на очень сильные раздражители, большую честь времени продолжая оставаться в неподвижности. Таким образом, даже такие высокоорганизованные животные не могут адаптироваться к инверсии поля зрения. Почему же так происходит?

Ответ кроется в той особой характеристике зрительных образов, которую мы обозначили как сознаваемость. Человек способен отделить себя от своих зрительных образов, потому что он сознает, что мир существует независимо от него, но воспринимается им посредством его образов. Животное не сознает, что воспринимаемое им обязано своим феноменальным существованием его психическим процессам, оно не может отделить существование мира от образа этого мира. Для животного мир и образ мира – одно и то же. Вспомним известное высказывание К. Маркса: "Животное непосредственно тождественно со своей жизнедеятельностью. Оно не отличает себя от своей жизнедеятельности. Оно есть эта жизнедеятельность. Человек же делает самое свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания. Его жизнедеятельность – сознательная. Это не есть такая определенность, с которой он непосредственно сливается воедино" [1, 565]. Поэтому-то для обезьяны ее перевернутый "вверх ногами" образ мира равносилен перевернутости самого мира. Обезьяна не использует информацию, имеющуюся в этом новом образе, и для нее инверсия равносильна потере зрения. Человек использует эту информацию, как же он это делает?

Ответу на этот вопрос был посвящен цикл исследований А.Д.Логвиненко [77; 78; 80]. Он обратил внимание на особое качество инвертированного зрения. Испытуемые научаются правильно действовать в мире, несмотря на инверсию поля зрения, и не замечают эту инверсию. Однако они замечают видимую перевернутость мира, когда экспериментатор специально обращает их внимание на ориентацию объектов. Испытуемые научались действовать в мире на основе инвертированных образов и не сознавать их конфликтующую с реальностью ориентацию. В некоторых исследованиях, также как. в исследовании А.Д.Логвиненко, была описана стадия полной перцептивной адаптации, состоящей не только в правильном действовании, но и в восприятии объектов в их нормальной ориентации вопреки искажающему действию оптического устройства. А.Д.Логвиненко описывает механизм такой адаптации, как построение "особой виртуальной позиции наблюдателя, из которой оптическое поле перцептивно "осмысливается" как пространство нормальной ориентации" [77, 252]. Другими словами, адаптация к инверсии происходит не в форме реинверсии видимого поля с "головы на ноги", а в форме мысленного переворачивания самого себя "с ног на голову", так что видимые объекты благодаря смене позиции наблюдателя вновь приобретают правильную ориентацию. Автор при этом подчеркивает, что инвертируется не схема тела целиком, т.е. человек не в буквальном смысле воспринимает себя "вверх ногами", но лишь точка зрения, оптическая позиция, которая как бы выносится из тела. При этом испытуемый в опыте А.Д.Логвиненко сознавал как свою виртуальную, так и реальную позицию и, более того, – мог относительно произвольно переходить от одной воспринимаемой ориентации к другой.