Читать «8 - 9 - 8» онлайн - страница 14

где взять силы, чтобы дождаться завтрашнего дня?

Кража сигары MONTECRISTO призвана отвлечь Габриеля от ожидания. Кража сигары — поступок сам по себе беспрецедентный, никто не имеет права копаться в вещах отца, а в его сигарах — и подавно. С этим смирились все, включая тетку-Соледад. Сигары отца составляют самую настоящую коллекцию, они занимают только им предназначенные места, они строго классифицированы по маркам, кольцам и диаметрам; надеяться на то, что исчезновение одной из трехсот (а может — трех тысяч, а может — трех миллионов) сигар останется незамеченным, означает быть самым настоящим недоумком.

А Габриель — не недоумок, что бы ни говорила по этому поводу Мария-Христина.

Просто Габриель очень хочет стать пятым в компании.

А перед сигарой они не устоят: ни Кинтеро, ни Мончо, ни Начо, но прежде всего — Кинтеро. Осито в этом случае в расчет не берется.

…Габриель прибывает на встречу задолго до назначенного времени и тут же принимается искать место, где он не будет застигнутым врасплох: тень от дома или от дерева подошла бы, но теней в это время суток не бывает. Несмотря на ветреный и довольно прохладный апрель, над улицей властвует почти летнее солнце. Не менее всесильное, чем Кинтеро, каким он рисуется беспокойному воображению Габриеля. Солнце немилосердно печет голову, к алюминиевому тубу в кармане не прикоснуться — такой он горячий.

У Габриеля нет часов.

Ни наручных, ни каких-либо других, из всего их множества Габриелю особенно нравится клепсидра: внутри ее прозрачного стеклянного тела заключена вода. Вода может быть подкрашенной, она перетекает из верхней сферы в нижнюю. Клепсидра — точная копия еще одних часов — песочных. И точная копия тетки-Соледад.

Ее души.

Какой она рисуется беспокойному воображению Габриеля, естественно.

Душа тетки-Соледад — так же, как и клепсидра, так же, как и песочные часы — состоит из двух половинок, из двух прозрачных сфер, соединенных между собой узким горлышком. Единственное отличие: душу тетки-Соледад никто не трясет, никто не переворачивает. И верхняя сфера никогда не меняется местами с нижней. Чужие страшные тайны, в которые посвящена Соледад, чужие мысли (неудобные и гнусные), скользнув вниз, пройдя через горлышко, так и остаются на дне —

что упало, то пропало, —

ничего не попишешь.

Ни-че-го!.. — ведь бабушкин грех — не единственный в списке грехов, которые отмаливает тетка-Соледад. Несколько раз Габриель заставал в обществе Соледад неизвестных ему пришлых женщин: они выглядели взволнованными, страшно испуганными, а некоторые даже плакали. Так, плача и волнуясь, они исчезали в комнате тетки, — и дверь за ними закрывалась, и слышен был скрежет поворачиваемого в замке ключа. О том, чтобы подойти к двери, приложить к ней ухо, и мысли не возникает. Но, если бы она и возникла, —

бабушка всегда начеку.

Сидит на высокой резной скамеечке неподалеку от двери, сцепив руки на груди и закрыв глаза. Весь год, за исключением Страстной недели, скамейка проводит в темной кладовой, среди швабр, ведер и старых игрушек Габриеля. Ее извлекают лишь к приезду бабушки и тетки-Соледад и тщательно протирают. И ставят на обычное место. Габриель терпеть не может скамейку, он не единожды натыкался на нее и обдирал колено. Боль от содранной на колене кожи не то чтобы сильная, но какая-то унизительная. Унизителен и тихий окрик бабушки, стерегущей дверь: ты что здесь забыл? Ну-ка, уходи!..