Читать «58 с половиной или записки лагерного придурка» онлайн - страница 224

И ушел, оставив деда в полуобморочном состоянии.)

Звездный час его эсэсовской карьеры настал, когода в их часть приехал фельдмаршал фон Маннштейн. Ян был знатоком ресторанного дела и приготовил для высокого гостя какие-то особо изысканные тарталетки. Тот поинтересовался: кто в этой глуши способен сотворить такое. Ему объяснили: есть тут у нас один фольксдойч, очень толковый. Фельдмаршал пожелал увидеть его.

Ян повторил ему свою "легенду", как сказал бы настоящий разведчик: старый Гюбнер держал во Львове -- Ян называл его Лембергом -- большой ресторан. Когда Польшу поделили между Рейхом и Советами, Лемберг достался русским. Гюбнеры знали что они, фольксдойчи, могут репатриироваться в Германию. Но отцу жалко было расставаться с рестораном. И как старик просчитался! Ресторан отобрали, отца отправили nach Siberien. А Ян при первой возможности перебежал на сторону германской армии.

-- И ы никогда не был в Рейхе?

-- Никогда. Но мечтаю.

-- Ну, иди.

Уходя, Ян слышал, как Маннштейн сказал офицерам:

-- Этот парень никогда не был в Германии, aber die deutsche Kultur ist in Blut geboren. Немецкая культура -- она в крови!

В Германию Ян Гюбнер попал после капитуляции: его отправили в Торгау, и в тамошней тюрьме он ожидал суда. Соседом по камере был высокий эсэсовский чин. Они болтали о том, о сем. Немец рассказал, что в молодости у него был роман с евреечкой; от нее он даже научился писать свою фамилию еврейскими буквами. И он вывел:"Шмидт". Ян взял у него карандаш, поправил:

-- Вы написали букву "самах". А надо вот так -- "шин".

-- Ты-то откуда знаешь? -- удивился эсэсовец.

-- А я еврей.

Немец не поверил. Пришлось Яну предъявить доказательство. После этого сосед по камере надолго замолчал. И под конец сказал только одну фразу:

-- Теперь я знаю, почему мы проиграли войну...

В советском лагере Яна спасала та же изворотливость и уменье рисковать. На участке, где я был писарем, он работал в паре со здоровенным немцем Эмилем Гучем. Оба вкалывали на совесть, норму выполняли процентов на 130 -без моей помощи. Но тянуло Яна на более привычную работу: на вакантную должность зав.складом. Он стал подсылать к начальнику шахты ходоков из вольняшек, чтобы говорили: вот, есть такой Гюбнер,проходчик. Работает в забое, а хорошо знаком со складским хозяйством.

Воробьев вызвал Гюбнера, предложил принять склад. Ян отказался наотрез.

-- Зачем мне эта морока? Я работаю, мной, слава богу довольны -- и я доволен.

Вернулся в забой, но агитацию не прекратил. Его второй раз вызвали к Воробьеву.

--Давай, Гюбнер, принимай склад!

-- Гражданин начальник, я не хочу. Опять будут говорить: вот, еврей лезет на теплое место.

-- Так ты же не лезешь, это мы тебя просим.

-- Спасибо, гражданин начальник, но мне и в шахте хорошо.

И только на третий раз хитромудрый Ян дал себя уговорить.

Вступление в новую должность он отпраздновал, подарив каждому из своих ходатаев по цинковому бачку, украденному в первый же день со склада.

(У меня, кстати, сохранилась подаенная Яном простыня -- в мелких дырочках, но еще крепкая. Из такой ткани, наверно, шьют паруса.)