Читать «33 секрета здоровой и счастливой жизни» онлайн - страница 78

Итак, мой диагностический потенциал по внешним признакам на данный момент был исчерпан. Обобщение напрашивалось само собой. По характеру человек в яме взрывной, но быстро остывающий. Человек неуравновешенный, капризный, склонный к меланхолии и ипохондрии, к плачу без особой на то причины. Человек непростой судьбы, носитель неоднозначных жизненных целей и сторонник разных, часто полярно противоположных подходов к проблеме существования человека на Земле. Судьба не была к моему пациенту благосклонна, часто была коварна, а он очень болезненно реагировал на выкрутасы судьбы. Впрочем, нередко судьба благоволила ему одаривала счастьем. Но, будучи натурой сентиментальной, ранимой, даже романтической, человек в яме воспринимал внезапно пришедшее счастье как что-то незаслуженное, а значит — в любой момент готовое покинуть человека. Судьба обижалась и отворачивалась. Однако человек был упорен и настойчив — в этом тоже ему не откажешь. Шел этот человек к цели во что бы то ни стало. Возможно — вел других. Только если и вел, то недолго и немногих. Напомню о склонности гвинейского сидельца к одиночеству. Уверен, что на физическом пути своем он стремился к одиночеству, бежал от шумной толпы, сторонился людей. Не исключаю, что и в путешествие сюда он отправился во многом для того, чтобы подольше оставаться в одиночестве и ни с кем не разговаривать. Такая черта характера стала, на мой взгляд, прямым следствием сентиментальности и ранимости — люди вольно, а чаще невольно обижали несчастного, а тот воспринимал обиды слишком близко к сердцу, потому и ощутил он в какой-то момент острое нежелание быть возле людей: по сути — бежал от людей прочь. И здесь, на Холме медитаций, вот уже больше века находится он в столь некогда желанном, а теперь, смею думать, надоевшем уже одиночестве.

И обобщу относительно состояния физического здоровья моего пациента: для общего возраста в полтора с лишним века все не так уж и плохо: воспалительные процессы, инфекции, частью приобретенные в процессе долгого сидения здесь, частью вызванные внутренними процессами организма, в том числе — процессами воспалительными. Некоторые проблемы с головным мозгом, с сердцем, с легкими. А на фоне всего этого — тотальная нехватка витаминов. И если всю диагностику, касающуюся характера и судьбы человека в яме, я должен был просто учитывать в тот момент, когда буду задавать ему свои вопросы, то общая диагностическая картина хворей гвинейского сидельца не могла меня как практикующего врача оставить в стороне от возможного и необходимого лечения этого человека. Само понятие лечения тут выглядело несколько странным, ведь человек этот, скорее всего, не осознавал своего состояния. Однако это не было для меня определяющим критерием, потому что я еще раньше хорошо изучил концепцию Акаши, а, согласно ей, те чувства, которые мы осознаем, не более, чем находящаяся на поверхности вершина всего многообразия наших чувств. Может быть, сейчас человек в яме живет куда как более полноценной жизнью, чем мы с вами. Возможно, мы даже не представляем, как прекрасно его нынешнее бытие. И ну как некоторый дискомфорт ему доставляют только вот эти вот не очень значительные, но малоприятные недуги. Так не обязан ли я как врач облегчить участь даже такого пациента, каковым является человек в яме? Хуже ведь я точно не сделаю. Впрочем, за это поручиться тоже не просто — вдруг то, что нам лучше, им, в том метафизическом мире — хуже? Я буду полагаться в этой связи только на концепцию Акаши, согласно которой и в этом пространстве существуют вещи вполне физические, а среди них — и физические недуги, которые столь же неприятны в Акаше, сколь противны они и в обычном физическом пространстве нашего с вами реального мира. Ну а раз так, то моя задача как врача сделать человеку в яме необходимые инъекции.