Читать «33 секрета здоровой и счастливой жизни» онлайн - страница 63

Восьмая тетрадь

(2009)

И гремели выстрелы в лесу. А сначала была война. Только в этом лесу войны пока не было. Война была дальше, но уже приближалась. И там, откуда приближалась война, запрягали уже железного змея. А гнездо змея все в смоле перепачкано. Но как змея запрягли, да как в гнездо просмоленное привезли, уж оттуда, от гнезда по ямам по сосновым потащили белого орла, и там гремели выстрелы среди ям.

Это железный змей в свое просмоленное гнездо привез обреченного на гибель белого орла. И убили орла. И песком присыпали, чтобы никто не нашел. Годы миновали, возродился белый орел, восстал из пепла. Песок же смели, ямы сосновые разрыли. Ужас объял всех и страх обуял. Как же быть?! Как жить с этим грузом нам?! И решили тогда, что жить надо, но жить с памятью. Хранить трепетно то, что случилось, и не забывать, чего бы это ни стоило. Вот и не забывали. И стремились жизнью своей искупить то, что уже оказалось спрятано железным змеем неподалеку от своего просмоленного гнезда в сосновых ямах. И ныне там страшно, но это трепетный страх, способный тому, кто там побывал, внушить раз и навсегда: такого не должно повториться. Место это для всего народа память. Железного змея нет давно. Белый орел давно вычистил перья, взмахнул крылами и гордо парит над миром. И лишь скорбно склоняет голову, когда вновь видит эти сосновые ямы неподалеку от просмоленного гнезда своего давнего, но уже теперь мертвого противника. Однако место это и теперь еще не потеряло живого ужаса — кто-то невидимый поселился здесь. Не тень ли того железного змея из уже давних времен? Не ведаю того. Но только этот сумрачный кто-то сидит и дожидается новой весны, весны грядущей, однако готовой уже стать настоящей. И лишь только первая травка взойдет на сосновых ямах, лишь только слова новые прозвучат над этими ямами, лишь только пробьются из-под земли ландыши с подснежниками, так тотчас же и явится тот невидимый. Ворча неслышно, обойдет он всю землю эту подле просмоленного гнезда, а после этого, хлюпая сапогами, двинется к болотам. Весь мир весне бывает рад. И только болото во все времена года хмуро и мрачно. А там на болоте даже клюквенных зарослей нет, нет там жизни и не было некогда. Призраки и огоньки странствуют там от века, то приближаясь к сосновым ямам, то удаляясь от них на страшную трясину. И невидимый с наступлением весны придет на болото и станет там ночами смотреть на звезды, а днями считать проплывающие облака. Что интересно невидимому? Ему интересно небо. Но не думайте, что ворчащему существу в вечно хлюпающих сапогах хоть сколько-нибудь любопытны звезды или облака. Даже населенное призраками и блуждающими огоньками болото ему не интересно. Много лет назад наглотался он крови белого орла на сосновых ямах близ просмоленного гнезда. И теперь вновь жаждет этой крови. Все годы жил он только тем, что вспоминал этот несравненный вкус, смаковал свое воспоминание и только и делал, что ждал момента, когда же, наконец, белый орел вернется к сосновым ямам. И вот что-то подсказало ворчащему невидимому в хлюпающих сапогах, что этой весной белый орел, переживший смерть и рожденный чудесным образом к новой жизни, вновь вернется сюда. Захочется ему посмотреть на сосновые ямы, на просмоленное гнездо. Захочется вспомнить, как все это было. И напомнить миру о случившемся. Напомнить, чтобы никогда больше в мире ничего подобного не повторялось. И укравший луну захочет быть в эти часы с белым орлом. И небеса, блаженно лаская, понесут белого орла вместе с укравшим луну к этим сосновым ямам, разметавшимся на песке у просмоленного гнезда. Но не дремлет ворчливый невидимый в хлюпающих сапогах — дождался он своего часа в этом смрадном болоте. Видит он в небе белого орла, сопит, хрипит от радости. Танцуют танец смерти болотные огоньки, призраки поют великолепный гимн гибели, равных которому по вселяемому в души страху не найти в веках. И падает в болото белый орел, и гибнет в ужасе укравший луну. И все гибнут. Так суждено от века белому орлу погибать в сосновых ямах близ просмоленного гнезда. Но погибать для того, чтобы раз от раза возрождаться вновь.