Читать «33 секрета здоровой и счастливой жизни» онлайн - страница 21

Незнакомец стоял ко мне боком, а потому, по всей вероятности, я и не заметил сразу, что, в отличие от меня, мужчина был вооружен: в левой руке, которую я сперва не видел, было короткое копье; я бы даже сказал — дротик. Впрочем, испуга не было: я исходил из того, что если бы только туземец захотел меня убить и съесть, то не стал бы дожидаться моего прихода, а давным-давно сделал бы это из засады, набросившись, к примеру, со спины. Таковы — я читал — нравы здешних мест. Мой визави не спешил вступать в схватку, однако даже и тени дружественной улыбки на его лице тоже не наблюдалось. Он что-то затевал. Но что? Готовый ко всему, я приблизился. А приблизившись, смог разглядеть, что некоторые части тела туземца украшены замысловатыми рисунками — узорами, соединившими в себе оранжевое, голубое и сиреневое. Когда я оказался рядом с ним, то смог убедиться в гигантском росте этого мужчины — великан был выше меня, человека, надо сказать, не маленького, на полторы головы. Великан поднял правую руку — ту руку, в которой не было копья, — и велел мне жестом следовать за ним. Мы стали углубляться в джунгли, уходя в сторону от моей тропы. Мне это не очень нравилось, но делать было нечего: рост и копье в потенциально возможном споре были бы предельно вескими аргументами, против которых у меня не было никаких возражений.

Не прошло и получаса, как стало ясно, что мы достигли того места, куда шли. В наших краях место это называлось бы поляной. Как оно называется в джунглях — сказать не берусь. Но было это пространство открытое, без леса. Потому — ярко освещенное солнечными лучами, ниспадающими в это время суток из самого зенита. Посреди же поляны красовался гигантский камень; камень той породы, какие можно встретить на наших лугах. К нам они были принесены ледником с Дальнего Севера. Как такой мог попасть в Африку — было загадкой. Но не только сам камень привлек мое внимание, когда мы с моим спутником подошли к нему чуть ли не вплотную. Привлекло мое внимание то, чем этот камень-гигант был украшен. Признаться, еще издали заметил, что весь, если можно так выразиться, фасад камня расцвечен примерно на высоте человеческого роста и ниже едва ли не до самой земли чем-то ярким, многокрасочным. Но только подойдя близко, я понял, что это яркое и многокрасочное было не чем иным, как круглыми и овальными щитами, составлявшими нижний ряд, и расположенными в верхнем ряду, над щитами продолговатыми масками с прорезями для глаз, носа и рта. Теперь для меня было очевидно, что великан привел меня на место, где совершаются какие-то обряды. Однако, какие именно, я понять пока что не мог.

Нравы туземцев

Мой спутник остановился, положил на землю копье, совершенно не опасаясь, что я могу этим копьем завладеть, сложил руки в виде рупора возле своего рта и издал звук, напоминающий сытое ворчание крупного хищника — льва или тигра. Ворчание это будто ударилось о каменный «фасад», в результате чего усилилось многократно разноцветными щитами и масками. И тотчас же со всех сторон нас обступили соплеменники моего великана, ни ростом, ни раскраской головных уборов, ни яркостью телесной росписи ничуть не уступающие ему. Я, как и положено в такого рода случаях в цивилизованном мире, сделал попытку улыбнуться. Попытка была неудачной — оказалось довольно сложно владеть мимикой, когда все направленные на тебя глаза излучают как минимум агрессию. Да, именно агрессия исходила от окруживших меня туземцев. Что же касается улыбки, то великим счастьем была для меня неудача в ее создании в тот момент. Потом, спустя много дней, уже в Петербурге, один специалист объяснил мне, что в такого рода ситуации, какая приключилась со мной в далекой Гвинее, улыбка должна была сослужить мне дурную службу. Дело в том, что люди, находящиеся на архаической стадии развития, улыбку противника (а для гвинейцев я, естественно, был противником) воспринимают не как знак мира и согласия, а как звериный оскал, то есть как вызов на бой, на схватку. Потому-то хорошо, что улыбки тогда у меня не вышло — вероятно, меня бы просто разорвали на месте, едва завидев мои зубы.