Читать «232» онлайн - страница 16

Несмотря на некоторое сходство со взглядом здравомыслящего человека, гурабские газеты шли гораздо дальше здравого смысла, настолько далеко, что постепенно упразднили его за ненадобностью. Без сомнения, гурабская действительность была отвратительна, однако не настолько, чтобы сравнивать ее с адом на земле. Лидеры ее, хотя и достаточно мерзкие, были все же не гнусными чудовищами, а всего лишь людьми, что злоупотребляли властью так же, как толстяки злоупотребляют за обедом телячьей грудинкой.

В их необъятные животы уже не лезло, однако они упорно тянули в рот еще кусочек.

Династию предали верхи, но, может быть, ей остались верны низы? Может быть, простой народ по-прежнему верил в доброго государя и мечтал лишь о том, чтобы подняться и заслонить его своей коллективной грудью?

Что ж, глаза и уши утверждают обратное. Доподлинно известно, что все организации, конторы, учреждения и учрежденьишки, отдававшиеся предательству гурабской династии с самозабвением, самоуничижением и самообманом, состояли именно из простого народа, которому глубоко в душе было совершенно безразлично, продолжает ли существовать гурабская династия или ее сменило правительство Джамеда и Туамот. Все, чего хотели обычные люди, — жить, несмотря на все перемены.

Предательство их, гнусное и всеобщее, проистекало из желания жизни.

Этот принцип был самой жизнью. Мир менялся — принцип оставался неизменным. Люди руководствовались им еще триста лет назад, когда мятежники, ставшие впоследствии гурабской династией, свергли Королей Древности и воцарились над людьми вместо них. Триста лет Короли Древности считались жестокими тиранами, от тирании которых людей избавила гурабская династия. Теперь, когда на смену гурабской династии неизбежно шла новая сила, желание жить заставляло людей ненавидеть прежних правителей и видеть в этой новой силе спасение.

Тот, кто не видел спасения в новой силе и не желал по той или иной причине предавать гурабскую династию, для людей являлся противником жизни, продолжающейся несмотря на все перемены. Такой человек раздражал людей и тем, что отказывался принимать всеобщее предательство, как наиболее простой и доступный способ сохранить свою жизнь и обеспечить себе достойное существование.

В атмосфере всеобщего предательства все действия такого человека казались совершенно бессмысленными, оторванными от действительности. В новом мире, последовавшем за всеобщим предательством, эти действия казались бессмысленными еще более, чем совершенно, потому что новый мир не имел со старым ничего общего, кроме жизни, которую отверг человек, совершивший эти действия.

Помимо уничтожения человека, ведущего одинокую войну на фоне всеобщего предательства, искажало предательство и все полезное, честное и достойное, что исходило от людей, не желавших безоглядно отдаваться течению жизни. Искаженное, все, что делали эти люди, обращалось во зло, вредящее династии и подрывающее ее и без того ничтожный авторитет. Династия была недостойна помощи таких людей, и династия знала, что этой помощи недостойна. Словно человек, раздавленный и парализованный чужим милосердием, она не могла собраться с силами и распорядиться оказываемой ей поддержкой.