Читать «Возникновение и развитие научного факта - 1» онлайн - страница 43

Исторически обусловленные, соответствующие определенному стилю мышления элементы знания своим существованием доказывают, что между предметом познания и самим познавательным актом имеет место взаимосвязь. То, что познано, оказывает влияние на форму и характер нового познания, которое, в свою очередь, расширяет, обновляет, придает новый смысл познанному.

Познание — не индивидуализированный процесс, происходящий в какомлибо теоретически мыслимом «конкретном сознании». Скорее, это результат социальной активности, поскольку существующий запас знаний превышает уровень, достигаемый отдельным индивидом. Утверждение типа: «Некто познает нечто» (какую-либо связь, факт, вещь), как мы видим, неполно. В нем не больше смысла, чем в предложении: «Эта книга больше» или «Город А левее города Б». В (таких высказываниях кое-чего не хватает. Например, ко второму надо прибавить: «чем вот эта книга»; к третьему: «если стоять лицом на север, находясь на пути от А к Б» или «если идти от С к Б». Относительные понятия «больше» и «левее» получают определенный смысл в сочетании с дополняющими их компонентами.

Точно так же предложение: «Некто познает нечто» требует подобного дополнения, например, «в соответствии с определенным состоянием знания», или «как член определенной культурной среды», или «в рамках определенного стиля мышления, в определенном мыслительном коллективе».

Если определить «мыслительный коллектив» как сообщество людей, взаимно обменивающихся идеями или поддерживающих интеллектуальное взаимодействие, то он станет в наших глазах единицей развития какой-либо сферы мышления, определенного уровня знания и культуры. Это и есть то, что мы называем стилем мышления. Мыслительный коллектив — это недостающий член искомого отношения в гносеологии.

Когда мы говорим, что «Шаудинн открыл Spirochaeta pallida — возбудитель сифилиса», то это предложение без добавочных определений лишено однозначного смысла, поскольку нет никакого «сифилиса самого по себе». Существовало релевантное своему времени понятие, основываясь на котором, развивая которое, Шаудинн смог сделать свое открытие. Если слово «сифилис» вырвать из этого контекста, оно лишается определенного смысла, а термин «открыл» сам по себе говорит не больше, чем термины «больше» или «левее» в приведенных примерах.

Сигель (Siegel) считал одноклеточных возбудителями сифилиса также в соответствии со знанием своего времени. Если бы его открытие имело соответствующее влияние на ученых и должным образом распространилось в мыслительных коллективах, сегодня мы имели бы другое понятие сифилиса: часть проявлений сифилиса (по современной номенклатуре) была бы признана оспой или иной болезнью, вызываемой чужеродными клетками. Другие проявления считались бы болезнями конститутивного характера sensu stricto. В связи с идеей «болезни греховного наслаждения» возникли бы совершенно иные представления об инфекционном характере заболевания и о его спецификации. Наконец, мы пришли бы к гармонической системе знания, которая очень отличалась бы от нынешней.