Читать «Возникновение и развитие научного факта - 1» онлайн - страница 119
Людвик Флек
Почти пять страниц занимает его описание девственной плевы (гимена), тогда как сегодня это описание укладывается всего в одно-два предложения. Много места в старой анатомии занимает подсчет составных анатомических частей. Фонтанус: «Calvariae ossa viginti sunt, octo quidem capitis et maxillae superioris duodecim» (s. 36) или что существует 28 костей в пальцах ног, что число человеческих костей в сумме составляет 364, что семь пар мускулов двигают глазами, а четыре пары — веками и губами, что воротная вена образует пять ответвлений и т. д. Сегодня такой подсчет невозможен, хотя бы потому, что мы часто произвольно определяем, можно ли в данной совокупности костей выделить три или четыре отдельные кости. Но есть стили мышления, в которых подсчет выступает не как средство описания, а как нечто важное само по себе — подобно тому, что ранее было сказано об имени описываемого объекта. У Фонтануса мы находим уже только следы мистики чисел; многие стили мышления, такие как китайский или индийский, имеют разработанную систему такой мистики вплоть до каббалистики, где каждое число имеет свой особый смысл и каждая связь между ними — свое особое значение. Если стиль мышления столь далек от нашего, то никакое взаимопонимание между ними уже невозможно. Слова непереводимы, понятия ничего общего не имеют с нашими, нет даже общих мотивов, наподобие тех, какие мы находим у понятия фосфора у Лёва и сегодняшнего химического понятия.
Бесхитростному исследователю, ограниченному своим стилем мышления, любой чуждый стиль представляется чем-то вроде свободного разгула фантазии, поскольку он способен видеть в них только активные элементы, обладающие почти полной свободой. В то же время его собственный стиль кажется ему императивным, хотя он и сознает свою пассивность, его собственная активность, зависимая от воспитания, научной подготовки и участия во внутриколлективной мыслительной коммуникации, представляется ему чем-то само собой разумеющимся, естественным, почти как дыхание. Современные анатомы рассматривали бы как излишние эмоциональные украшения любые изображения скелетов в виде символов смерти, тогда как это было совершенно типично для Везалия и его современников. Но и наши сегодняшние анатомические иллюстрации могут показать нам, какой специфический интеллектуальный настрой лежит в их подоплеке. Посмотрим, например, на рис. 120 и 121 анатомического атласа Гейцмана (Heitzmann), на которых изображена грудная клетка. Это изображение пронизано механико-техническим мотивом в точности в той же мере, в какой в скелетах Везалия звучит тема смерти. Нельзя думать, что сходство с каркасом возникает здесь «само собой»; нет, оно возникает в результате (1) целенаправленной препарации ребер; (2) целенаправленного составления реберных сплетений; (3) целенаправленного монтажа всей целостности так, чтобы в перспективе получилось то самое сходство, подобно тому как целенаправленно монтировались идеограммы старой анатомии; (4) нанесения линий, указывающих места присоединения мускулов, что также подчеркивает смысл идеограммы, как символика смерти у Везалия подчеркивается добавлением косы.
