Читать «1941 22 июня (Первое издаение)» онлайн - страница 156

Меня взволновал факт, о котором рассказывал выступавший первым в обсуждении тов. Анфилов. Он рассказывал о том, что тоже беседовал с маршалом Голиковым, и тот сказал: «Мы все знали, что дело обстоит иначе, но мы информировали так, как это было угодно Сталину». Это – другая категория, это уже не ошибка человека, это – карьеризм, это принесение интересов страны в жертву своим личным интересам. И это тоже пагубное влияние культа личности. Вот почему мне понравилось выражение, которое употребил здесь тов. Слезкин. Я не знаю, насколько правильно он оценивал советско- германский договор, будучи 19 лет от роду, но выражение, которое он употребил, говоря о культе личности Сталина, что здесь был порочный круг, мне кажется, очень правильное, и эту мысль я хотел бы здесь поддержать.

Я не понимаю выступления Снегова. Он старался доказать, что книжка честная, а докладчик выступал с каких-то других позиций, значит, – нечестно. Докладчик выступал так, как ему подсказывала его партийная совесть. Не ставил докладчик своей задачей защищать Сталина, он старался объективно разобраться.

С чем я положительно не могу согласиться в выступлении Снегова, это с оценкой советско- германского договора, как и с оценкой всей истории советского государства, которую он датировал с 1928 года.

В выступлении тов. Снегова я не услышал ничего нового; то же я слышал от Якобсона, Эрдмана, других буржуазных реакционных фальсификаторов истории, и то же слышу сейчас, – «четвертый раздел Польши», «союз Сталина с Гитлером». Я здесь не слышал ничего нового от Снегова, чего бы ни говорили злейшие наши враги. Снегову надо подумать о том, в каком лагере он оказывается.

(Снегов: – Я из лагеря с Колымы…)

(С места голоса: – Это позор! Это позор!)

Все что он говорил, говорит вся враждебная нам критика, и надо разобраться, почему здесь обнаруживается такое поразительное совпадение точек зрения.

Председатель

Прошу соблюдать порядок и тишину. Заключительное слово имеет автор – тов. Некрич.

Тов. Некрич

Прежде всего я считаю своим долгом сказать, что обсуждение, которое устроил Отдел истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма, представляет собой подлинную научную дискуссию, когда каждый мог выступить со своей точкой зрения. И того накала страстей, к которому мы пришли в конце заседания, я думаю, могло бы и не быть.

Я далек от мысли считать, что Г.А. Деборин, выступая от имени редколлегии 1-го тома, пытался как-то дезавуировать мою книгу. Я надеюсь, что он исходил из подлинно научных целей. Так и рассматривался вопрос во время дискуссии.

Товарищи! Здесь было много вопросов, все они сложные. Вполне естественно, что такая тема, как 1941 год, который является большой трагедией нашего народа, привлекала и еще долгие годы будет привлекать внимание историков, литераторов и представителей других профессий, да и любого советского человека, ибо урон в каждой советской семье есть урон, понесенный и нашей страной, нашим отечеством.