Читать «1894. Часть 4» онлайн - страница 17

Кеннеди попрощался и ушел с растерянным лицом. Незаметный Генри спросил:

— Госдеп хочет, чтобы «бульдог» Гусев вцепился в горло «британскому льву». По-моему, уничтожение канонерок на Ниле вряд ли убедит Китченера, но поможет Судану. Пока британцы пригонят новые канонерки, Дигна может захватить Каир, и тогда уже не согласится отодвинуть границу к Асуану.

— Если вообще продолжит переговоры, — хмуро процедил Стивенс.

— Нужно предупредить госсекретаря.

— Возможно, его это совсем не удивит.

— Гусев упомянул баронессу. Женщины часто страдают излишним гуманизмом. Если намекнуть баронессе, что канонерку торпеда разорвет пополам, при этом погибнет сотня офицеров и матросов, то она убедит Гусева не продавать торпеды?

— Попробовать можно, — усмехнулся Стивенс, — Я поехал в гости к Гусеву. Пока его нет дома.

* * *

Баронесса откровенно обрадовалась визиту американца. Алиса постоянно улыбалась ему, и посторонний человек мог бы подумать о кокетстве, но Стивенс понимал, что это совсем не так.

* * *

Гусев разорился на кругленькую сумму, посылая телеграммы для агентов Бузова и Клячкина. Первому — открыто предлагая играть на понижение акций британских компаний, второму — теми же словами он отдавал команду на подрыв мостов. На вилле Володя узнал о визите американского «друга».

— Джон так торопился, — удивленно рассказывала Алиса.

«Странный визит», — подумал Гусев.

— Вы уже обращаетесь к друг другу по имени? Так сблизились? — скептически улыбнулся Володя. В английском такое обращение соответствовало фамильярному «ты».

— Мистер Стивенс произвел на меня очень, очень положительное впечатление. Ему так ненавистны эти ваши с Дигной убийства, — баронесса не восприняла всерьез намеки Гусева на ревность.

— Неужели? Мне всегда казалось, что дипломаты спокойно относятся к армейским и флотским потерям, им лично не приходится умирать. А офицеры и матросы — это не больше, чем расходный материал, смазка для движения в переговорах, — продолжал дискредитировать Стивенса Володя.

— Нет. Он очень горевал, — не сдавалась Алиса.

— Лил крокодильи слезы? — ехидно вытер несуществующую слезу Гусев.

— Он считал, что необходимо найти другое решение. Намекал, что за продажу торпед тебя вымажут грязью с ног до головы, — грустно улыбнулась француженка, — британцы убедят всех, что ты лично стрелял торпедами в их канонерки.

— Во-первых, я — «одноглазый и хромой». Им никто не поверит.

— Ты не похож на немощного старика. В Кале я приняла тебя за полковника Мартэна только потому, что считала его самым опасным человеком во Франции. Богатый, холеный, смертельно опасный…, - с восхищением вспомнила Алиса.

— По настоящему опасный человек должен выглядеть белым и пушистым, — засмеялся Гусев.

— Разве? Тот «дальний родственник в Париже», он серьезно утверждал, что тебя невозможно убить. Британцы приготовили тебе засаду. Сотня стрелков целилась только в тебя, засада была совсем рядом, но никто не попал.

— Именно тогда верблюд отдавил мне ногу, — сообщил Володя и выругался на непонятном грубом языке.