Читать «1812. Великий год России (Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года)» онлайн - страница 202

Такая точка зрения большинства авторитетных историков капитально документирована. Известны приказы Наполеона от 23 октября маршалу К. Виктору, генералам Ж.-А. Жюно и Ш.-Ж. Эверсу о движении «Великой армии» к Смоленску (39. Т. 2. С. 327). Позднее, на острове Св. Елены, Наполеон прямо говорил Ш. Монтолону, что из Москвы он уходил на Смоленск. То же в один голос утверждали самые осведомленные из мемуаристов «Великой армии» — А. Коленкур, А. Фэн, Ф.П. Сегюр (19. С. 198; 42. Т. 2. С. 162–163; 44. Т. 2. С. 97–98) и самые объективные из ее историков — А. Жомини и Ж. Шамбре (39. Т. 2. С. 326), оба, кстати, участники похода в Россию. По свидетельству Жомини, обсуждался и такой вариант, как «отступление на Киев», но был отвергнут из-за недоверия к Австрии, опасностей борьбы с армиями А.П. Тормасова, П.В. Чичагова, Ф.Ф. Эртеля, а также потому, что провиантские базы «Великой армии» находились «в совершенно противоположной стороне» (Смоленск, Минск, Вильно); в результате Наполеон взял курс из Москвы через Калугу на Смоленск (17. С. 367–368, 376).

Подтверждают традиционную точку зрения и другие материалы, еще не использованные в должной мере поныне. Среди них — письма обер-гофмаршала М. Дюрока, самого близкого к Наполеону в 1812 г. лица, и шталмейстера Ш.-Е. Оденарда, а также специальное исследование Б.А. Никулищева.

В середине 1980-х гг. против традиционной точки зрения выступили Б.С. Абалихин и В.А. Дунаевский. Они попытались доказать, что Наполеон шел из Москвы отнюдь не к Смоленску, а «через Калугу на Украину». Их версия не нова. В свое время ее выдвигали Ф.Н. Глинка, Я. Тихонов, П.А. Ниве и оспаривал Б.А. Никулищев (13. С. 166). Теперь «украинскую» версию настойчиво, но неудачно стал пропагандировать с (в соавторстве с В.А. Дунаевским и отдельно) Б.С. Абалихин. Во-первых, он, как и его соавтор, не смог оспорить такие аргументы в пользу «смоленской» версии, как приказы Наполеона Виктору, Жюно и Эверсу, а разговор с Монтолоном на о. Св. Елены (как и свидетельство Жомини) почему-то истолковал в обратном смысле. Далее, он умолчал об аналогичных аргументах Сегюра, Коленкура, Шамбре, Дюрока, Оденарда, Никулищева. Наконец его попытка доказать, будто Кутузов своевременно «разгадал замысел» Наполеона «прорваться в украинские губернии», не выдерживает критики.

Кутузов действительно не один раз писал Царю, а также сенатору Д.П. Трогцинскому о том, что Наполеон намеревается из Москвы через Калугу «пройти в Малороссию». На эти письма и ссылается Б.С. Абалихин, не придав значения тому, что так писать Кутузов стал только с 9 ноября, когда Наполеон был уже в Смоленске. Между тем опубликованы и более ранние письма Кутузова, из которых видно, что по крайней мере до 28 октября он еще не знал, куда пойдет Наполеон. 4 октября фельдмаршал писал Царю: «Неприятель искать будет непременно дорогу, которая еще не разорена, то есть правее или левее Смоленской» (20. Ч. 1. С. 354). 23 октября, за день до Малоярославца, Кутузов обязал М.А. Милорадовича, Н.Д. Кудашева, калужского губернатора П.Н. Каверина принять меры «для узнания его (Наполеона. — Н. Т.) дальнейших намерений» (20. Ч. 2. С. 86–87, 89), а 28 октября, когда Наполеон был в Можайске, доносил Царю: «Хотя и заключить должно, что неприятель, не успев в своем предприятии на Калугу, возьмет направление чрез Можайск на Смоленск, но, невзирая на то, остаюсь я еще некоторое время на Медынской дороге» (Там же. С. 136).