Читать «13 историй из жизни Конькова. Рассказы» онлайн - страница 52

…В библиотеке толстая библиотекарша изнывала от жары. Перед ней вилась стайка малышей, перелистывая разложенные на барьере тоненькие книжицы.

— У нас есть про перуанские золотые яблоки? — раздвигая малышню, как сом уклейку, и наваливаясь на барьер, спросил я.

Библиотекарша недовольно потянула у меня из-под локтей книжонки:

— А почему ничего не сдаешь? Задолженности у тебя нет?

— Нет, задолженности у меня нет, — с достоинством ответил я.

Библиотекарша стала рыться в читательских формулярах, но, конечно, моего не нашла.

— Наверное, уже места там не осталось. Заполнено все, — подсказал я. — Его и выбросили.

— Ты думаешь? — библиотекарша еще раз пристально поглядела на меня. — У нас ничего не выбрасывают.

Я понял, что она уже обо всем догадалась. Что я ни разу за лето в библиотеке не был. И Сережка тоже, похоже, догадался.

Но они не подали виду. Библиотекарша вынесла нам из-за полок целую груду книжек:

— Поищите.

Мое лицо вытянулось, и я с сочувствием поглядел на Сережку. Но грустные Сережкины глаза при виде кипы заблестели непривычным мне азартным блеском.

Мы рылись в книгах, наверное, часа два. Никогда я не думал, что на свете существует столько растений. Баобабы и кокосы, фикусы и аспарагусы тянулись к нам со страниц ветвями и щупальцами, выпячивали толстые, словно бочонки с водой, стволы или, наоборот, не умещаясь из-за высоты на страницах, пересекали их своими тощими стволами наискосок.

Про одни только яблоки я узнал, наверное, больше, чем сам Мичурин. Но про перуанские золотые, тем не менее, не попадалось ни слова.

У меня даже спина устала от чтения. Уже кончились книжки про деревья, и теперь лезли в глаза с нарисованных грядок всякие помидоры и капустные кочаны.

И вдруг…

Перуанское золотое!

От радости я даже не огорчился, что таинственное яблоко оказалось всего-навсего обыкновенным помидором. Перуанским золотым яблоком называли в Европе помидор, когда испанцы впервые привезли его туда, открыв Америку.

Мы читали и хихикали над тем, как важные испанские гранды сажали желтые и красные помидоры посреди клумб не для еды, а для украшения. И даже воевали друг с другом из-за права посадить у себя в парке помидорный куст.

— Ваша честь, я требую перуанское золотое яблоко, или мы скрестим наши шпаги! — наступил я Сережке под столом на ногу, совсем забыв, что у него тропическая малярия.

— Даже за все сокровища, что зарыты под черным камнем, вам не видать его без моей доброй воли, — весело прошептал Сережка в ответ.

От книжки нас оторвал только тоненький звонок, извещавший о закрытии читалки на обед.

…Дома у Сережки нас встретила встревоженная тетя Лариса. В ее глазах застыли тревога и испуг. На меня она смотрела так, словно я не то похитил ее драгоценного племянника, не то нашел его, слабого и беззащитного, на улице и теперь, рискуя жизнью, доставил в безопасное место.

Но растерянность ее сразу прошла, едва Сережка потребовал у нее нарезать каждому из нас по три самых больших помидора и полить подсолнечным маслом. Что это и есть масло золотого цветка он догадался, пока мы шли из библиотеки домой. Не терял времени в своей Африке: подучил английский. По-английски, оказывается, подсолнух так и называется — «солнечный цветок».