Читать «13 историй из жизни Конькова. Рассказы» онлайн - страница 21
Татьяна Леонидовна Мельникова
Не успели мы спустить свой тримаран на воду, как на края плескательницы уже навалилось десятка полтора ребят. Все обсуждали достоинства нашего сооружения и давали разные советы. Даже самые маленькие норовили протиснуться поближе к воде. Один толстяк хотел пролезть между ног у Гарьки, но застрял.
…Тримаран стоял на воде, как готовый подняться и взлететь лебедь.
Передняя часть его слегка приподнималась, словно у судна на подводных крыльях, а винт слабо просвечивал сквозь мутную воду.
Я хотел немножко раздвинуть вокруг суденышка плавающие бумажки и листья, но ребята закричали, что так еще лучше, пускай тримаран сам их разгонит на ходу.
Да, нечего сказать, это был приятный момент!
Вот сейчас мы присоединим к электрической батарейке контактный проводок и… Вот сейчас… Валька уже приготовился врубить ток, но Смоляков все еще копался в своей бригантине, проверял паруса и всякие веревочки, которые он называл такелажем.
То ли дело моя или Валькина подлодки, гладенькие, почти без всяких выступов и щелей. Я даже для надежности промазал места, где рубка лодки соединялась с корпусом, пластилином.
Наше с Валькой терпение уже готово было лопнуть, когда Смолячок наконец сказал, что и у него все готово.
…Как он рванулся, как он дернулся и мелко-мелко задрожал, наш тримаранчик, когда маленький, но сильный моторчик-«шмелик» завертелся и винт вспенил воду за кормой.
— Ур-ра! — заорал кто-то из мальчишек, чуть не перевалившись за борт плескательницы. — Ур-р-ра!
Маленькие волны побежали по воде, закачались листья и бумажки. А тримаран… Тримаран стоял, дрожал и… ни на сантиметр не двинулся с места.
Ребята потянули руки к тримарану, чтобы подтолкнуть его, но мы не разрешили.
Валька сам подтолкнул его легонько, а я стоял и чувствовал, как в кончики моих холодных пальцев вонзаются какие-то тонкие иголочки.
Тримаран тихонечко поплыл, и снова кто-то из ребят попытался крикнуть «ура», но замолчал. Стало тихо-тихо, только моторчик жужжал. Но, мне казалось, уже не так весело, как раньше.
Наш корабль проплыл еще немножко и снова стал останавливаться. Валька еще раз подтолкнул, но даже его длинные руки едва-едва доставали до кормы тримарана.
И он уже не казался мне лебедем, готовым подняться в воздух, наш тримаран. Он, может быть, еще и был похож на птицу, но раненую, которая хочет, а не может взлететь. И только сердце бьется у нее в груди часто-часто.
Потом тримаран закружился на месте, но все видели, что это от ветра, попавшего в паруса, которые нелепо торчали с одной стороны суденышка, как поломанное и вздыбленное крыло. А потом… Потом тримаран стал оседать на правый борт, где была моя, самая тяжелая, подводная лодка, в трюм которой я так добросовестно, не пожалев, набил свинца.
Смотреть на это было уже совсем невозможно. И так стало ясно, что маленькому моторчику не сдвинуть громоздкой, расплющенной, как сковородка, неуклюжей громадины. И весь наш тримаран напоминал, наверное, больше всего не лебедя, а телегу из басни Крылова, в которую этого лебедя запрягли вместе с раком и щукой. Потому что каждый из нас думал, строя свой корпус, только о себе и не думал о товарищах.