Читать «12-й удар» онлайн - страница 28

– По Ростову ничего, – ответил второй, – ему не до «Мазура». Ираклию удалось подмять под себя две бригады в Тольятти. В данный момент он занимается еще одной, самой крупной – «бригадой Моченого», которая контролирует ВАЗ. Требует с них пятьдесят процентов доли. Однако известно, что Моченый наотрез отказался платить. После отказа «Моченого» Ираклий послал в Тольятти Касыма. Для каких целей – пока не известно.

– Не вмешивайтесь в события, – приказал Прохоров, – только следите! А что по Стрельникову узнали? – спросил он у третьего.

– Несколько дней назад осудили. Никаких контактов с группировками. «Дохлый» убил его дядю – лесника, Стрельников отомстил.

– Закройте эту тему, она нам не нужна. И займитесь Матвеевым. Я хочу знать о нем все: куда ходит, с кем дружит, что любит, даже какой туалетной бумагой пользуется. И последний вопрос – это профессор Никольский.

– Наотрез отказывается от сотрудничества, – доложил четвертый. – Он отклонил предложение об освобождении сына из тюрьмы. Считаю невозможным уговоры.

– Никаких действий против Никольского не предпринимать без моего приказа. Все на сегодня. Встречаемся ровно через неделю, если ничего экстренного не произойдет.

Глава 10

В четверть часа езды от Самары в стороне от жилых кварталов расположилась колония для несовершеннолетних преступников. Колония представляла собой квадрат, окруженный высокими стенами. На территории колонии разместились несколько зданий: здание администрации колонии, библиотека с читальным залом и кинозалом, казарма для солдат внутренней службы, спортзал, несколько мастерских, а также самое длинное здание – или барак как его называли. В нем содержались преступники, не достигшие восемнадцатилетнего возраста.

Барак был разделено на восемь больших помещений, каждое из которых имело свое название. Кроме того, здесь имелись туалеты, общая душевая, комната для проведения досуга, где стоял телевизор, и просторная столовая.

Колония для несовершеннолетних сильно отличалась от взрослых зон не только обстановкой, но и относительной свободой передвижения. Воспитанников, правда, под охраной, не раз выводили в город. Или устраивали им походы по грибы в ближайшие леса. Наверное, поэтому колония напоминала не тюрьму, а скорее, охраняемый интернат.

В один из августовских дней, около двух часов дня, все осужденные собирались на летней спортплощадке во внутреннем дворе колонии. Ежедневно, но только в летние дни, они проводили время играя в футбол. Начальство колонии поощряло спортивные увлечения своих воспитанников.

Наигравшись в футбол, ребята, разбившись на группы, разбрелись по площадке. Одни отдыхали, другие вели оживленный разговор. В центре одной из таких групп, развалившись на скамье, полулежал долговязый парень по прозвищу Шнырь. Он был самым старшим в колонии. Ему должно было исполниться скоро восемнадцать лет, после чего оставшиеся три года наказания ему предстояло провести на взрослой зоне.

Шнырь являлся неприкасаемым авторитетом в колонии, так называемым «смотрящим», и имел очень хорошие связи на воле. Вокруг него, как сейчас, всегда собиралось человек тридцать – сорок, которые ловили каждое его слово. Стоило Шнырю кому – то из ребят дать команду, они тут же выполняли ее. Все знали: ослушаться – значить быть наказанным.